Редакция The Village устроила себе проверку на прочность — на месяц отказалась от разнообразных соблазнов, которым любой городской житель подвергается каждый день. В шляпе, в которой лежал наш приговор на ближайшие тридцать дней, были бумажки с надписями «отказ от секса и мастурбации», «отказ от мяса и рыбы», «отказ от алкоголя», «отказ от мата», «отказ от сериалов», «отказ от социальных сетей», «отказ от лишних трат», «отказ от сахара» и «отказ от иностранных продуктов». Милослав Чемоданов вытянул бумажку, запрещающую социальные сети — постить, лайкать, комментировать и смотреть ленту.

«Чемоданов — зависимый» — это вам любой мой друг скажет. Не помню, с чего это началось уже. Кажется, тогда вовсю входил в моду «Живой Журнал», и у всех он уже был, а у меня — нет. Мне подруга сказала: «Почему бы тебе не завести блог? Ты же хорошо пишешь». Я как-то очень тогда засомневался в этой затее. Не понимал, кто станет читать мои личные записки и, главное, зачем. Но писать потихоньку начал, вроде как для себя, — в основном о том, как я напился и на какие это меня сподвигло шалости. Подруга оставляла комментарии «хахах» и вообще поддерживала (первые полгода она была моим единственным подписчиком), а когда я делился с ней тревогами о бессмысленности моего горе-блогерства, философски замечала: «Ну ты мог бы быть и кем-то совсем бесполезным. Ресторанным критиком, например».

А потом понеслось. Один, другой новый френд, их число стало расти в геометрической прогрессии. Я и оглянуться не успел, как заделался тысячником, а тексты о моих пьяных похождениях взахлёб обсуждали известные журналы и даже как-то раз процитировала певица Земфира. Общественное поощрение сходило на меня лавинами в режиме «дважды в день», а производители товаров предлагали приличные деньги за благосклонное их упоминание.