Как «Тайга» стала долгожителем среди креативных пространств Петербурга Соучредители «Тайги» рассказали The Village, почему серьёзные бизнесмены не испугались передать молодым специалистам особняк на Дворцовой набережной и как команда поддерживает проект в кризис

Четыре года назад в особняке XVIII века на Дворцовой набережной, 20 появилось пространство «Тайга». Сегодня творческий кластер, открытый молодой командой и без помощи больших инвесторов, стал чуть ли не самым стабильно работающим из всех городских общественных пространств. Управляющие «Тайги» Марк Калинин, Дарья Качавина и Дима Коновалов рассказывают The Village о том, как особняку на отшибе «золотого треугольника» удаётся выжить в кризис.

Зашли на Restate — нашли особняк

Марк: На тот момент, когда мы вышли на владельцев особняка, у нас уже была компания людей, готовых участвовать в проекте: всё это были творческие индустрии, нуждающиеся в общем пространстве для работы. Хотелось создать резервацию креативщиков. Мы начали искать пространство, которое могло бы принять такое количество творческих единиц. Сначала попробовали несколько больших квартир, но стало ясно, что нужно больше свободы — свой вход, отсутствие соседей, которые напрягались бы тому, что людей так много. То есть нам нужно было отдельно стоящее здание.

Мы стали искать, и буквально первое же, что нашли на портале Restate, — особняк на Дворцовой набережной. Позвонили владельцу — девелоперской компании «МегаМейд», договорились о встрече. Объяснили им концепцию, рассказали, что работаем с культурными институциями, что мы не просто люди с улицы, что у нас есть опыт и связи — и здесь не будет бедлама. У нас светлые цели: проводить фестивали, лекции, выставки. Их это вполне устроило.

«МегаМейд» строит торговые центры, а особняк приобрела на торгах. Объект — огромный по площади, около 1 700 квадратных метров, включая подвалы и чердаки, — был совершенно заброшен. Он, очевидно, висел на балансе компании и приносил только убытки. Теоретически, чтобы делать здесь что-то коммерчески привлекательное, нужно было бы много чего сломать, а это точно не понравилось бы КГИОП. Да и вложения были бы огромными. Кроме того, здесь проблема с парковкой, что для нас не имеет значения: мы все на велосипедах. Фактически мы предложили владельцам здания схему минимизации их убытков, что тоже их привлекло.

Когда мы сюда вселялись, здесь было несколько офисов разных организаций. В частности, Государственного балета на льду. Я даже общался с их директором, но он мне мало что интересного поведал. Были боксёры, которых, правда, никто никогда не видел. Ещё была ассоциация бадминтона и компания, занимавшаяся ремонтами в музеях. Здание использовали на одну десятую, в остальных помещениях было темно, в некоторые части особняка — с низкими потолками — заходить было страшно, хотя аварийным здание не числилось. 

Делали ремонт — нашли кости

Марк: Здание было сильно попорчено ремонтом начала 90-х: взять хотя бы жуткие подвесные потолки «Армстронг». Парадный зал на втором этаже был расчерчен офисными ячейками. 1 апреля 2011 года мы подписали договор, переоделись и сразу приступили к демонтажу. В первую очередь сломали эти ячейки.

Потом красили этот зал, нам помогала дизайнер Наташа Мелентьева. Просто мы запланировали показ в рамках Aurora Fashion Week, а у нас ещё ничего не было готово. 

Дарья: В ходе этой подготовки вскрыли интересную деталь: отодрали в зале линолеум, фанеру — и оказалось, что там есть сносный паркет. 

Марк: Некоторые элементы особняка находятся под охраной КГИОП как памятники: это фасадная часть, выходящая на набережную и сохранившаяся с XVIII века, мраморные камин и подоконники, немного лепнины и стропила на чердаке.

Дарья: В здание во время Великой Отечественной попала бомба, здесь даже сохранились её следы — забетонированное перекрытие. А когда ребята решили делать типографию в одном из помещений, начали отбивать штукатурку в подвале — и из дымохода повалила куча мусора. Там они нашли ведомости с императорского бала, в которых было отмечено, кто пришёл, кто нет — видимо, XIX века. Но ребята во время стройки их, к сожалению, потеряли. Ещё во время ремонта находили сосуд XVIII века и странную дамскую туфлю 35-го размера — скорее всего, начала XX века. 

Марк: Да что там, находили даже солдатские сапоги и человеческие кости.

Дарья: Да это могли быть вовсе не человеческие кости, а какого-нибудь животного, которое разделали в кухне.

Марк: Не знаю — не знаю, вообще-то тут за углом была революция, людей ставили к стенке и расстреливали.

Дарья: Ещё здесь когда-то был приют, и бабушки, воспитанные в нём, время от времени заходят и болтают с резидентами. Одна рассказала, как их воспитательница спасла во время бомбардировки, когда снаряд попал на набережную, — накрыла девочек своим телом.

Резиденты

Марк: К подбору резидентов мы подходим очень субъективно. Есть общая концепция, которая предполагает, что резиденты — люди, создающие какой-то собственный продукт: от одежды до веб-сайта. Всегда приветствуются оригинальные идеи и уклон в искусство.

Дарья: Ещё важно, чтобы все работали в связке. Вообще изначально была задумка некоего здания, в которое ты можешь прийти и сделать абсолютно всё: от стрижки до огромного проекта с уймой подрядчиков.

Марк: Сейчас нам приходит по три-четыре заявки на аренду помещений в неделю. Мы вынуждены говорить: «Извините, мест нет». Иногда бывают и странные заявки. 

Дарья: Для меня самыми забавными были заявки на квесты.

Марк: Да, когда квесты в городе только открывались, к нам приходила парочка — «Клаустрофобия», «Паранойя»... Ещё однажды хотели въехать ребята, которые делают дома из земли. Это на самом деле классная технология, при которой вроде как очень тёплый дом получается. То есть они выкапывают подвал, там прессуют кирпичи специальным агрегатом и строят дом. Ребята были тут на летней вечеринке, всему порадовались, сказали «хотим-хотим» и убежали. Вообще мы привлекательны для потенциальных арендаторов тем, что не душим никого арендными ставками.

Дарья: Ставки от 500 до 1 тысячи рублей за квадратный метр в месяц — в зависимости от пропорций помещения.

Марк: В среднем же по городу ставка в креативных пространствах — около 1 тысячи рублей. 

Дима: Просто все пространства сдают площади под коммерческую деятельность, в основном магазины и бары. Конечно, у них арендные ставки выше: приходит много людей — покупателей, клиентов: нужна хорошая охрана и постоянная уборка.

Дарья: Я бы хотела уточнить про креативное пространство. Года два назад мы задумались: креативное пространство, кластер — что это? Терминология не совсем подходит. В нашем понимании «креативный» — это не хиппи-посиделки, а созидание, от слова to create.

Марк: Наше пространство от остальных отличается радикально, потому что все они в основном ориентированы на публичную деятельность, а у нас здесь половина людей — интроверты, они просто сидят и делают свою работу, публика им не обязательна. Хотя есть и публичная часть: магазины, продающие продукцию людей здесь сидящих, разные мероприятия. Кстати, мы в какой-то момент — когда в самом начале сперва пошумели, а потом подустали — временно были закрытым сообществом, сидели здесь и работали, никого в гости  не приглашали.

Дарья: Самое скандальное происшествие за всю историю «Тайги» — когда на лекцию Эмира Кустурицы пришёл какой-то человек с транспарантом, посылающим Кустурицу куда подальше. 

Марк: Впрочем, бывает, что сюда ходят просто «не те люди», которым не очень понятно, что здесь происходит.

Дима: Обычно это так: проходит маркет, у него есть формат, понятный для тех, кто в теме. Приходит много людей, и некоторые плюются и говорят, что вещи на Уделке лучше, а тут барахло. 

Раздельный сбор

Марк: Мы как управляющая компания сами обслуживаем здание на те средства, которые приходят из проекта. С хозяевами у нас компромисс: они не вмешиваются, а мы ремонтируем здание сами, особо у них не спрашивая... 

Дарья: «А если у нас прорвало трубу, ничего, что мы сами починим и не будем ждать два дня сантехника?» Но какие-то масштабные штуки, например кровлю, владельцы особняка помогают нам делать.

Тут есть арендаторы, которые очень сильно помогают. Когда мы делали настил во дворе, если бы не они, не осилили бы: не хватило бы бюджета и сил. У нас были целые бригады, когда ребята после рабочего дня по три часа стучали молотками — всё делали ради того, чтобы было классное место. 

Марк: Здесь очень классно по ночам, практически всегда кто-то есть, это же творческие люди. Свет в окошках постоянно можно увидеть. 

Дарья: Ещё нам вместе удалось организовать раздельный сбор мусора. Мы нашли точку сбора сортированных отходов в «Ашане» на Обводном и возим все туда. Наши архитекторы спроектировали классные боксы для сбора, мы нанесли на них понятную инфографику. Отходы вывозим раз в неделю или чаще.

Марк: Картон, стекло, алюминий — всё как положено. 

Дарья: Тяжело только с организациями, где есть сотрудники, которые приходят, сидят восемь часов и уходят. Они не живут жизнью «Тайги». А остальным это важно. Когда в особняк заехали архитекторы, они сразу спросили: «А как вы разделяете мусор?» Через пару дней я к ним пришла — а у них четыре урны стоят в офисе: они приходят и добросовестно всё в них выкидывают.

Как выжить в кризис

Дарья: Арендная ставка для кафе здесь (интервью проходило в кафе Grønland на первом этаже «Тайги». — Прим. ред.) разительно отличается от ставки на Большой Конюшенной или Миллионной. А ведь множество заведений закрывается именно из-за больших издержек, в том числе на аренду. 

Марк: И я бы не сказал, что наши публичные заведения — тот же 8-store (магазин одежды российских дизайнеров на втором этаже «Тайги». — Прим. ред.) жалуются на недостаток людей. 

Дарья: Мы вчера с Димой шутили про то, что когда большой наплыв народа, магазин 8-store теряет какую-то душевность, для девочек-владелиц было бы проблематично сделать такой проект в суперпроходимом месте.

Марк: У таких мест есть своя аудитория. Вот в «Ткачах» большая проходимость, но, например, магазин Osome2some (петербургская дизайнерская марка. — Прим. ред.) оттуда уехал и сделал шоу-рум на канале Грибоедова. Потому что пальто Osome2some трогают все, а покупают только те, с кем команда магазина списалась в интернете, то есть аудитория собственно бренда. Так же с 8-store: у них есть своя аудитория, и, будь здесь большая проходимость, не факт, что им это сыграло бы на руку. 

Причина нашей выживаемости в кризис в том, что у нас не раздутая экономика, у нас reasonable prices. Кто надувал бизнес-пузырь — у того он сейчас лопнул. Мы же были и остаёмся скромными ребятами, не пытаемся обогащаться, поэтому нас кризис не сильно касается. Никто из арендаторов не потерял своих клиентов.