Вон из профессии: Пятеро москвичей — о кардинальной смене сферы деятельности The Village поговорил с людьми, которые отказались от привычной работы и начали всё с нуля

Мысли о том, чтобы бросить всё и заняться чем-то по-настоящему стоящим, приходят в голову практически каждому. Но на это решаются немногие — хорошая зарплата, карьерный рост, надёжная компания и элементарный страх для большинства оказываются непреодолимыми препятствиями. The Village поговорил с теми, кому удалось изменить свою жизнь, и расспросил их о том, как решиться на кардинальные изменения.

До 2010 года мне казалось, что социологические исследования — это именно то, чем я хочу заниматься. Ещё во время учёбы в Государственном университете управления я нашла работу в перспективной исследовательской компании Nielsen. Тогда я считала, что главное — попасть в подобную фирму и строить там карьеру. Именно так развивалась моя жизнь в течение четырёх лет. Сначала я устроилась обычным оператором ввода данных, затем по мере профессионального роста переходила из отдела в отдел и доросла до менеджера по работе с клиентами — для такой компании как Nielsen это вполне приличная должность. Как раз в тот момент у меня возникло ощущение внутреннего дискомфорта. Я начала задумываться о здоровом образе жизни, окружающей среде, и мне стало казаться, что неправильно работать на корпорации, такие как Philip Morris или Coca-Cola. Постепенно я стала думать об этом всё чаще. Я поняла, что хочу не только следовать этим идеям в своей жизни, но и делиться ими с другими.

Около пяти лет назад я написала заявление об увольнении и решила отдохнуть, разобраться в себе и понять, куда двигаться дальше. У меня были небольшие сбережения, и какое-то время я путешествовала. Не знаю, чем бы я занималась сейчас, если бы однажды не купила в магазине здорового питания шоколадные конфеты с мёдом. Моему молодому человеку нельзя есть сахар, и я искала для него какой-то альтернативный вариант. Шоколад ему очень понравился, поэтому он загорелся идеей сделать что-то похожее. Он тогда работал в благотворительном центре, помогающем людям с ограниченными возможностями, и как раз искал проекты социально ориентированного бизнеса, которые можно было бы реализовать. В итоге я начала проводить эксперименты в домашних условиях: нашла рецепты такого шоколада в интернете, закупила ингредиенты и попыталась добиться правильных пропорций. Спустя полгода идеальный вариант был найден, родственникам и друзьям понравилось то, что получалось, и я решила узнать, есть ли спрос на шоколад с мёдом в интернете.

Через соцсети стали приходить заказы, которые вначале я сама выполняла в домашних условиях. Когда стало понятно, что интерес к продукту есть, встал вопрос о покупке оборудования и запуске полноценного бизнеса. Пожалуй, именно тогда я оказалась на развилке: денег на оборудование у нас не хватало (одна темперирующая машина стоила 10 тысяч евро), и я не была на 100 % уверена в успехе проекта. Но мы решили рискнуть и взяли взаймы у моих родителей, съездили в Италию со своими ингредиентами, чтобы протестировать устройства, а к концу 2013 года запустили небольшое производство на базе благотворительного центра «Дом Мастеров». Сейчас оно выросло и расширилось, мы производим от 100 до 200 килограммов шоколада в день. Теперь я работаю в сфере здорового питания, она мне близка, интересна и соответствует моим ценностям. Здорово ещё то, что наша организация — «интеграционная»: примерно треть наших сотрудников — люди с ограниченными возможностями.

Танцы были в моей жизни всегда, я начал заниматься ими ещё до школы — сначала народными, а затем и бальными. Но я всегда воспринимал их только как хобби. К тому же в моей семье считали, что нужно получать серьёзное образование. Я пошёл по стопам отца и поступил в Московский авиатехнологический университет, получил профессию инженера-технолога литейного производства. На определённом этапе жизни она мне даже нравилась, поэтому я поступил в аспирантуру и параллельно получал второе высшее в сфере экономики, то есть методично делал шаги по карьерной лестнице. После учёбы я работал инженером-технологом на стратегическом предприятии «ВИЛС», которое производит продукцию для нашей авиации. Затем устроился в частную компанию «НПО Корпус» (это литейное производство). Я ходил на работу, пытаясь следовать заученной с детства формуле: «Нужно заниматься чем-то серьёзным».

Для танцев оставалось немного свободного времени, иногда я давал уроки знакомым и в какой-то момент осознал: это именно то, что меня по-настоящему вдохновляет. Во время своего отпуска я поехал в Аргентину, где брал уроки у местных танцоров — именно там окрепло моё желание профессионально заниматься танго. Нужно было только найти в себе смелость идти за тем, что всегда было со мной. Самым сложным для меня стало — не поддаться влиянию окружающих, многие из которых считали, что танцы — это то, на чём не заработаешь. Да, деньги действительно пришли не сразу, но сейчас я зарабатываю только этим.

Какое-то время я совмещал основную работу и преподавание танго в разных школах Москвы, но два года назад, когда танцы начали приносить полноценный доход, уволился и стал работать на себя. Вскоре я основал свою школу Alma-tango, в которой провожу индивидуальные и групповые занятия. Сейчас я получаю третье, уже танцевальное, образование, а недавно получил студенческое членство в Международной организации преподавателей движения ICMTA. В этом, как и в любом другом собственном деле, нужна страсть и любовь, тогда приходит самоотдача и, как следствие, успех. Я абсолютно убеждён в том, что серьёзно в жизни нужно заниматься только тем, что нравится.

Мама у меня инженер, а папа — бухгалтер, он всегда хотел, чтобы я пошла по его стопам. Я особо не сопротивлялась и после школы поступила на экономиста в Московский энергетический институт. Тогда меня захватил «дух учения», привлекли старые парты, запутанные коридоры и умные лица студентов, и я не могла объективно оценить, своим ли делом решила заниматься. Затем я работала в нескольких фирмах экономистом и бухгалтером, но не могу сказать, что чувствовала себя на своём месте. Работа в последней компании, которая занималась продажей дорожной техники, была просто адом: мало того что мне не совсем нравилось то, что я делаю, так ещё и отношения с руководством не складывались. Я ходила в офис со слезами на глазах, и всё это время меня не оставляла мысль о том, что мне нравится заниматься с детьми. Племянники и дети друзей меня обожали, им было со мной комфортно, и на это обращали внимание мои близкие.

Я собиралась пойти учиться, но мой муж был против. Он считал, что работа бухгалтера перспективнее в финансовом и карьерном плане. После того как мы развелись, я всё-таки отправилась в педагогический на курсы профессиональной переподготовки и написала заявление об увольнении, хотя было по-настоящему страшно. Об этом знали только мама и близкая подруга, которые меня поддерживали, а остальным я старалась ничего не говорить, чтобы их неверие и непонимание не сбили меня с намеченного пути. У многих есть стереотипы, что работа воспитателя непрестижная, там нет никакого карьерного роста и маленькая зарплата. По-моему, важнее другое: с какими чувствами ты ходишь на работу — с радостью или со слезами на глазах. Дополнительным толчком в последний день работы бухгалтером для меня стали слова коллеги, которая не знала, куда я ухожу. «Тебе только с детьми работать», — сказала она, когда я передавала все свои дела новому сотруднику и подробно рассказывала, что к чему.

Я работаю в муниципальном детском саду уже два года и сейчас точно понимаю, что сделала правильный выбор. Хотя начинать всё с нуля в 27 лет было сложно, я боялась, что не справлюсь. Я прекрасно понимала, что одно дело — порезвиться с двумя-тремя детишками друзей на совместном празднике, и совсем другое — 25 чужих детей в детском саду. Как они воспримут меня? Будут ли слушать? Хватит ли у меня терпения? Мне досталась старшая логопедическая группа, в первый мой рабочий день первым в садик пришёл мальчик с «кошачьими глазами». Как я потом узнала, есть такое редкое заболевание. Он забрался под стол, а я не знала, как его оттуда выманить. Этот взгляд из-под стола я не забуду никогда — видимо, нам обоим было страшно в тот момент. Сейчас мы с ним дружим. А ещё до работы воспитателем я думала, что раньше семи утра времени не бывает, и переживала, что придётся вставать в 5:30. Сейчас я без проблем встаю в это время и даже раньше, так как стала заниматься практиками по укреплению тела и духа.

Резкие изменения в карьере для меня — норма. В жизни случались разные повороты, но такого кардинального, как год назад, пожалуй, не было. Я работал PR-менеджером в компании «Кушнир Продакшн» и в какой-то момент увидел объявление о поиске ассистента оператора на киностудию анимационных фильмов «Стайер» Гарри Бардина. Я всегда мечтал сделать что-то для телевизора, и эта идея захватила меня.

Я учился на культуролога в Государственном университете гуманитарных наук, поэтому всегда старался подбирать работу, связанную с культурой и искусством. Я позвонил в студию Бардина и мне сразу заявили: ездить далеко, зарплата маленькая, но будет интересно. Когда я отправился туда в первый раз, то оценил, что путь действительно не близкий: киностудия находится на другом конце Москвы. Но когда Гарри Яковлевич с закуренной трубкой открыл мне дверь и я увидел декорации знакомых с детства мультфильмов, сомнений не осталось.

Сначала было непросто: раньше я имел дело с современной техникой на бытовом уровне, а в нашей студии используют раритетную аппаратуру советских времён, ведь всё снимается на плёнку. Поэтому мне пришлось учиться с нуля, благо на это было время. Мультфильмы делаются долго. Например, одна из последних работ — «Гадкий утёнок» продолжительностью 75 минут — готовилась шесть лет. Это кропотливый и безумно интересный процесс — на твоих глазах оживает картинка. И хотя моя работа связана скорее с техническими вещами, я чувствую себя участником этого волшебства. Сейчас в мои обязанности входит наладка аппаратуры, постановка света, обсуждение деталей съёмок с мультипликаторами и отсмотр готового материала.

Я доволен сделанным выбором, хотя всё было непросто. Когда тебе за тридцать, психологически тяжело начинать всё с нуля и работать в статусе помощника. К тому же мне всегда сложно расставаться с коллегами: я привязываюсь к людям. Но мне безумно хотелось попробовать что-то новое, тем более что я за много лет устал от сферы PR, которая отнимает все силы и не всегда приносит эмоциональное удовлетворение. Я рад, что у меня понимающая жена и что она поддерживает моё стремление делать то, что нравится.

Я родился в семье врачей, поэтому выбор моей будущей профессии был в каком-то смысле предопределён. Я не могу сказать, что меня заставляли пойти в медицинский, — мне и самому этот путь казался вполне естественным и логичным. Родители-онкологи говорили, что если становиться врачом, то лучше стоматологом: эта профессия наименее болезненна для психики и хорошо оплачивается.

После школы я поступил в Московский медико-стоматологический университет, что было совсем непросто из-за серьёзного конкурса, и я долго готовился. Скажу честно: мне было интересно учиться. Обычно курса с третьего большинство студентов начинают работать ассистентами стоматологов, я не был исключением, но вместе с тем меня не оставляла тяга к творчеству. Я пытался организовывать какие-то молодёжные фестивали, вести киноклуб при посольстве Израиля, но воспринимал всё это скорее как хобби. Однажды мой друг, успешный бизнесмен, создатель шлема виртуальной реальности Илья Флакс спросил: «А в чём ты хочешь быть лучшим? Ты собираешься быть лучшим стоматологом России?» Этот вопрос не то чтобы стал поворотным, но он правильно меня настроил. Я понял, что именно кино — та сфера, которой я готов отдавать все силы и в которой хочу быть лучшим.

Я оставил работу в клинике и пошёл на курс по кино, который вёл в академии коммуникаций Wordshop Юрий Грымов. При этом я продолжал участвовать в работе киноклуба. Три года назад там показывали фильм режиссёра Константина Фама «Туфельки», я был ведущим этого показа. Мы познакомились с автором картины, и через какое-то время он пригласил меня присоединиться к его команде в качестве исполнительного продюсера. Мы вместе работали над идеей фильма «Туфельки» и довели её до полнометражного киноальманаха «Свидетели», куда также вошли новеллы «Брут» и «Скрипка». Сейчас у нас небольшая кинокомпания, которая сотрудничает с большими, например с корпорацией «Русская Фильм Группа», которая делает фильмы за миллиарды рублей.

Как исполнительный продюсер я выполняю самые разные задачи — от создания общей концепции проекта и поиска финансирования до подбора актёров, локаций и производственной команды. Конечно, многому приходится учиться уже в процессе работы. Но я уверен: если бы в своё время я не пошёл в медицинский, я не был бы таким, какой есть. Учёбу в медицинском я закончил и даже получил красный диплом: это было важно и для меня, и для родителей. В целом родственники меня поддержали, только мама моей супруги, видимо, заботясь о благополучии дочери, до сих пор иногда осторожно спрашивает: «Егор, может быть всё-таки стоматологом? Такая хорошая профессия».

При кардинальной смене профессии самое сложное и самое главное — не жалеть о якобы потерянных годах. Не стоит терзать себя мыслью: «Если бы я сразу пошёл по этому направлению, сейчас я был бы более востребован». Подобные размышления мешают отдаваться новой сфере и развиваться в ней. Нужно понять, что ты имеешь право на ошибку, и искренне радоваться тому, что сегодняшняя сфера деятельности кажется тебе правильной. Завтра это тоже может поменяться, и ты снова окажешься в поисках себя.