В серии совместных материалов с книжным магазином «Республика*» The Village Екатеринбург подведет литературные итоги года. В первом выпуске — список неочевидных, но достойных внимания книг среди художественной литературы и нон-фикшна.

Хлоя Бенджамин, «Бессмертники»

Книга, которую стоит оставить на каникулы: объемная сага способна увлечь не на шутку. Однажды дети из семьи Голдов отправляются к гадалке и получают не то подарок, не то проклятие — каждому из них та предсказывает дату смерти. Естественно, жизнь братьев и сестер не стала прежней и все из них побежали от смерти всеми возможными путями — от забытия Лас-Вегаса до добропорядочного буржуазного Нью-Йорка.

Майя Лунде, «История пчел»

В Англии XIX века ученый спасается от депрессии разработкой новаторского улья. В 2007 году американский фермер борется с загадочным исчезновением пчел с фамильной пасеки и с прохладой в отношениях с сыном. А молодая китаянка ищет пропавшего ребенка в мрачном будущем, когда насекомые полностью исчезли и царит голод. И если отмахнуться от настойчиво жужжащей эко-морали, окажется, что «История пчел» — это три мудрые, изящно переплетенные новеллы.

Стивен Кинг, Ричард Чизмар, «Гвенди и ее шкатулка»

Подросток Венди находит шкатулку, исполняющую любые желания — даже уничтожающую целые государства. Сюжет тривиальный, с обязательной моралью и даже добрый, в чем и заключается его значение для истории литературы — интересно наблюдать, как соавтор сглаживает углы мастера хорроров и раскрашивает черное полотно радужной акварелью. Еще одно достоинство — работу Кинга наконец-то качественно перевели на русский.

Селеста Инг, «И повсюду тлеют пожары»

Конфликт порядка и хаоса, рас и культур. Начинается все с доброго дела — глава образцовой семьи миссис Ричардсон за бесценок сдает домик небогатой художнице Мие и ее пятнадцатилетней дочери Перл. Более того, Миа становится домработницей Ричардсонов, а Перл — лучшей подругой их детей. Начинается уютно, но приводит к ряду совершенно дурацких происшествий.

Олег Радзинский, «Случайные жизни»

Жизнь Радзинского однажды устроила лихой поворот не туда — от элитной семьи и филфака МГУ до ареста и эмиграции в США. Однако его автобиография «Случайные жизни» вышла прежде всего не ностальгическим жизнеописанием, а интересным примером словесности. О воистину страшных моментах своей жизни автор пишет отстраненно, заменяя негатив искренним любопытством: мол, ух ты, ну и поворот! Получился живой памятник эпохе и объективный взгляд на собственную жизнь.

Ксения Букша, «Открывается внутрь»

Еще один роман, где о страшном говорят настолько буднично, что поневоле задумаешься о количестве ужасов вокруг. Три категории обитателей госучреждений, — сироты, пациенты психбольницы, тела в морге, — все их истории пересекаются, находят завязку и обретают завершение.

Тереза О’Нил, «Это неприлично»

Ироничная картина бедственного положения людей в XIX веке, который всем представляется изысканным да галантным. Так, леди и джентльмены мылись раз в месяц, привязывали к лицу сырое мясо от морщин, ходили фактически без трусов и всячески избегали оргазмов. Книга вызывает сначала оторопь, а вслед за ней — прилив острейшей благодарности за сегодняшние комфорт и свободы.

Себастьян Хафнер, «Некто Гитлер»

Сейчас в Германии принято снимать ответственность с потворников нацистского режима — мол, Гитлер их околдовал, заставив поверить в светлое будущее. Хафнер же объясняет, что фюрер вовсе не заколдовал просвещенную страну, но действительно подчинил ее себе, потакая слабостям, играя на старых обидах и используя внутренние противоречия. В общем, дает ответы неприятные, но необходимые — в первую очередь, для совести всех причастных.

Стивен Фрай, «Греческие мифы в пересказе»

Фрай сумел обновить древние истории аж в трех смыслах. Нимфы и боги в его изложении едят, занимаются сексом, выясняют отношения и мирятся как вполне реальные современные люди. Более того, автор взялся за неизбитых героев — например, малоизвестного царя Эрисихтона, докатившегося до самоедства в буквальном значении слова. При этом фокус выставлен нетипично: так, пересказывая миф о рождении бога виноделия Диониса, делает акцент на отношениях его родителей, Зевса и Семелы, превращая известный миф в трогательный любовный роман.

Кристофер Раш, «Завещание Шекспира»

В оригинале роман называется «Will» — одновременно имя главного героя и «завещание». В самом деле, весь том — это диалог Шекспира и нотариуса, который зашел составить завещание поэта. Однако вместо этого Шекспир рассказывает тому всю свою жизнь в мельчайших подробностях, от детских страхов до потери собственного ребенка, от холода несчастливого брака до жара поэтического вдохновения.

«Я люблю русский язык»

Пока все религиозно вчитываются в ильяховские «Новые правила деловой переписки», на прилавках скучает классная книга от одноименного паблика во «ВКонтакте». Главная ее ценность — красочные инфографики и примеры из реальной жизни, позволяющие понять и запомнить сложные аспекты родного языка.

Чип Хиз, Дэн Хиз. «Сила момента»

Последняя в нашей подборке книга объясняет, как эмоции подстегивают память. Авторы напоминают, что особо эмоциональные моменты формируют личность, при этом их можно продюсировать: учитель может спланировать яркий урок, который ученики не забудут годы спустя, а руководитель — обернуть громкий провал подчиненного в начало его роста. Узнайте, как подготовить запоминающееся событие для клиентов или интегрировать продукт в эмоциональный момент.

материал подготовлен при поддержке