Сергей Сергеев и Дмитрий Фесенко: Что творится в ночных клубах?

The Village продолжает серию тематических бесед «Что творится». За чашкой чая Ahmad Tea встречаются те, кто создает культурную среду Москвы. В каждой беседе два героя рассматривают одну из областей современной городской культуры со всех сторон. Они обсуждают, чем живет город и как меняется его культура, чем интересуются, куда ходят, что едят и смотрят, как одеваются и что читают горожане.

В прошлом профессиональный сноубордист, начинал со съемки сноуборд-фильмов под маркой Stereotactic, которая со временем выросла в креативное ивент-агентство. Организовал московские концерты Бет Дитто, Justice, Hot Chip в рамках серии закрытых вечеринок Miller More Than Party.

В начале 1990-х вернулся в Москву из Лондона в статусе первого российского промоутера. Проводил вечеринки и заказывал музыку в клубах «Дебаркадер», «Луч», «А-Клуб», «Джусто», «16 тонн», Mix, а затем и в «Солянке». Сейчас занимается гастропабом со спортивными трансляциями George Best и продолжает музыкально просвещать московскую публику в Troyka Multispace.

Клубы — это создатели музыкальной моды. Они транслируют музыку аудитории, и люди начинают ее слушать, интересоваться. По большому счету есть два пути: либо искать новую музыку в интернете, либо узнавать ее на вечеринках. Я чаще знакомлюсь с новой музыкой лично — на мероприятиях.

А я из тех, кто, наоборот, сначала находит музыку, а потом привозит артиста на концерт.

Просто ты больше связан с музыкой, а я — с организацией. Вот, например, «Солянка»…

…которая породила определенную молодежную субкультуру.

Да, и фактически вырастила два поколения. Так вот, «Солянка» — это тот культурный передатчик, который транслирует крутую музыку. Иногда то, что я узнаю завтра, вчера уже было в «Солянке».

При этом музыка, конечно, не единственная составляющая клуба. Клуб — это и тусовка. Ты приходишь туда, чтобы увидеть определенных людей.

Если говорить про «Солянку», то это все-таки музыкальный клуб. Его изначально делали не только для тусовки, но и чтобы привозить в Москву новую музыку, которую здесь раньше не слышали. Да, есть еда, есть магазин, есть целое творческое объединение, но музыка — в первую очередь. Промоутеры «Солянки» привозят лучших музыкантов, которые играют техно, или рэп, или хип-хоп, или рок — музыку масс. Arma 17 — это тоже музыкальный клуб. Люди приходят туда не только, чтобы встретиться и вместе выпить — они приходят послушать музыку. Причем на разных артистов приходит разная аудитория. А есть клубы совсем другого толка — Soho Rooms, Premier Lounge, «Лето» и другие проекты Алексея Горобия. Я его уважаю, он очень талантливый человек, но это не музыкальные клубы. Это клубы по интересам, где люди собираются для каких-то своих целей — потусоваться, выпить, пообщаться с девушками, провести или убить время, но точно не ради музыки. При том что в этих клубах все сделано на очень высоком уровне. Уровень денег, бизнеса…

…космический. Еще все мы любим музыкальные клубы, совмещенные с баром. Я сейчас не имею в виду места, где можно выпить. Речь о клубах, но без танцпола как такового.

Это называется social bar — бар, куда приходят пообщаться и послушать музыку. Очень важно развивать в России эстетику употребления алкоголя. Вот мы с Сергеем любим алкоголь, уважаем, и у нас с ним давнишняя приятная дружба.

С алкоголем-то? Или с тобой?

И с тобой тоже.

У нас втроем.

Для меня нулевые — это в первую очередь клуб Mix. Сейчас такое место невозможно, потому что в «Миксе» не было ничего особенного по формату — ни больших регулярных привозов, ни постоянных вечеринок. Но у этого клуба была своя, очень приятная аудитория.

Мне нравится, что сейчас я могу за одну ночь послушать много разной музыки, от рока до техно, и все будет качественно и классно. То есть, если посмотреть с точки зрения посетителя, клубы стали лучше — можно каждый день угорать по 24 часа. При этом владельцам стало гораздо сложнее.

Да, раньше работать было проще. Не было такого ожирения публики от количества артистов, не было трехэтажных спонсорских контрактов. Раньше можно было выехать на диджеях Санчесе и Сапунове. Хоть что-нибудь привезешь — уже праздник.

На Санчесе и сейчас можно выехать — он недавно играл в Краснодаре, получилась классная вечеринка. За последние десять лет сообщество вокруг электронной музыки выросло. Появилось много разных артистов, мы становимся частью международного рынка, и это очень круто.

Черт его знает. Я никакой рынок никогда не любил. Ни Черкизовский, ни Даниловский.

Ну, знаешь, это все-таки музыкальная сцена. Как по-другому? Если ты конкурентоспособен, значит, ты крут. Согласись, что уровень многих зарубежных диск-жокеев, которые просят такие же гонорары, как и наши знакомые в Москве, зачастую выше, и продукт у них получается качественнее.

Продукт — может быть, но как диджеи наши не хуже. Просто мало таких, кто делает свою музыку, как, например, Кубиков.

Есть популярные массовые заведения — «Арма», «Солянка», «Лебединое озеро». У них свой правильный стержень, но все равно это поп-клубы — с рекламой и всем остальным. А интересная экспериментальная музыка, как правило, рождается в андеграунде.

Из андеграундных клубов я был в Plunk на Мясницкой и Monasterio на Краснопресненской набережной.

Есть еще Rodnya — проект, который вышел из андеграунда и сохранил правильный дух.

Это некий, не побоюсь этого слова, «миксовский» продукт. Даже бармены там из «Микса». А вот парк Горького во многом вырос из «Солянки». Это видно и по людям, которые его делают, и по общей культуре. То наполнение, которое там сейчас есть, — чисто «солянковское». Такая же история с универмагом «Цветной».

Очень важно, что Серега сейчас говорит. Без «Солянки» не было бы большой части индустрии. Это звучит достаточно амбициозно, но все так и есть.

Вспомните, как одевалась в первый и второй год молодежь «Солянки», над которой многие смеялись. Сейчас так полмира одевается, и это уже ни у кого не вызывает смех.

Когда мы делали George Best, нам хотелось создать такое место, где можно вкусно поесть и посмотреть футбол в компании хороших людей, которые после матча готовы плавно перейти в ночь и послушать музыку. Весной нам это хорошо удавалось, а сейчас перерыв во всех футбольных сезонах. Но с осени мы продолжим снова.

Мне дико не хватает больших музыкальных событий. Даже не фестивалей.

Фестивалями, по-моему, перенасыщено.

Ну почему перенасыщено? Я, например, обламываюсь, когда фестиваль проходит без алкоголя.

А какой фестиваль был без алкоголя?

Все, которые проходили этим летом в Москве — Пикник «Афиши», «Субботник», думаю, что и Park Live. Молодежь-то у нас прекрасная. Все молодые люди, которых я знаю, не будут напиваться. По этому поводу ребята из «Стрелки» рассказали мне очень показательную историю. Когда они начали строить институт и бар, там были бомжи, разруха и бегали грязные бездомные собаки. Ребята постоянно думали, как они будут с этим бороться. Но как только место преобразилось, собаки ушли. И появились другие люди.

Естественно, место диктует атмосферу.

Жаль, что этого не понимают наши чиновники. Нужно составить нормальное законодательство, чтобы я мог делать свою историю, Серега — свою, Пикник «Афиши» — свою. Мы же все дружим между собой.

Алкогольные компании возят классных музыкантов, и спасибо им огромное за то, что мы можем эту музыку здесь слушать. Но на любой вечеринке все должно быть по-настоящему. Моя задача как организатора, а Сергея как владельца заведения — сделать так, чтобы у гостя не было ощущения, что ему хотят что-то впарить. Все должно быть честно.

В Москве всего один клуб может делать вечеринки без партнеров, это Troyka Multispace — крутой имиджевый проект, уникальный даже для Европы.

Думаю, что и для мира. Мне, может, не настолько близка эта эстетика, но я понимаю, что то, что люди хотели сделать, получилось у них чуть ли не идеально.

Потому что каждая их вечеринка — это продукт, как минимум, месячной работы. Там чувствуется полет творческой фантазии. Не всем у них нравится из-за того, что на выходе получается слишком гламурно.

Да нет, ну что ты!

С другой стороны, в «Тройке» очень много творческих вещей, которых никогда не увидишь в богатых клубах типа Premier Lounge. И даже по музыке это гораздо ближе к андеграунду.

Сейчас в Москве столько разных заведений, что если какие-то артисты выступили в «Тройке», это не значит, что через месяц они не будут выступать в «Пропаганде» или «Арме». И это совершенно нормально, потому что у всех этих мест разные аудитории. Наконец, люди стали приходить в клуб на музыкальную концепцию или на интересную вечеринку. Их больше не волнует, был этот привоз раньше или нет. Например, Dixon был на классной вечеринке в «Арме», а через месяц он играл в «Пропаганде» — я лично танцевал и там, и там.

Раньше мы думали, что если человек играл в «Пропаганде» два месяца назад, то не круто приглашать его снова. Но на самом деле все наоборот. Если он там был, значит, люди его слышали, он им нравится, так давайте привезем его еще раз!

Кроме того, сейчас недостаточно пригласить одного хедлайнера — надо продумывать лайн-ап на всю ночь. Особенно если ты работаешь с диджеями и электронной музыкой. Нужно задать настроение на два, восемь, 12 или даже на 24 часа. Организатор должен знать, какой у артиста стиль, и уметь объединять музыкантов так, чтобы они были друзьями. И когда все правильно сделано, выделяется колоссальная энергия, и все люди в зале это чувствуют. В развлекательных клубах такое невозможно, потому что там нет этой энергии в принципе. Единственный пример правильного развлекательного клуба в Москве — это Gipsy, феномен, который я очень уважаю, потому что музыка там не на последнем месте.

Это может нравиться или не нравиться, но, безусловно, Gipsy — это событие. Наверное, главный развлекательный клуб в Москве.

Мы с Серегой можем прийти в Gipsy на любимого артиста, но я не получу от концерта такого удовольствия, как в других, более андеграундных, клубах. Мне приятно находиться в Gipsy, там все сделано на высоком уровне: сервировка, полы, туалеты, охрана. Но весь этот диснейленд, пусть и очень качественный, — не то, за чем я прихожу в клуб.

Для нас это, наверное, слишком всеядно. Не знаю, как охарактеризовать, но мне хочется большей камерности.

А я, наоборот, люблю массовые мероприятия.

Я старенький уже.

Я получаю удовольствие от хорошо организованных больших мероприятий — я не имею в виду обязательно стадион, хотя и стадионы мне очень нравятся. Когда масса людей ловит общий энергетический поток, это невероятно круто. К камерным вечеринкам я отношусь очень спокойно.

Почему не появилось? Мы же говорили, что Gipsy — это лучший развлекательный клуб в стране.

Gipsy — это целая идеология. В нулевых был такой R&B-клуб Infinity. Он создал целый пласт клубной культуры. Вот Gipsy — это новый Infinity.

Теперь это главный игрок на рынке. Раньше было, условно, два комьюнити: «Солянка» и «Крыша мира». Их лидеры между собой дружили, но по публике они четко разделялись.

В Москве есть примерно 15 заведений, которые сразу стали легендами. Они всем известны, и это уже имена нарицательные.

Когда ты говоришь «Стрелка», ты имеешь в виду определенных людей с определенными интересами, в том числе музыкальными.

А «Арма» — это место, которое я считаю лучшим музыкальным клубом.

Я совершенно не согласен, что это клуб. Это все-таки ивент-площадка. «Пропаганда» и «Солянка» — это клубы, а «Арма», несмотря на всю свою великолепность, — это… Мы не можем прийти туда в любой день.

Любой большой клуб не может работать все время.

Но это больше характерно для Европы. Pratersauna в Вене, наверное, так и работает. А в Москве клуб — это место, куда я могу пойти и сейчас, и в четверг, и в пятницу.

Все, что происходит в «Арме», делается руками Наташи и Леши (Наталья Каплинская и Алексей Шелобков, создатели клуба Arma 17. — Прим. ред.). Вокруг них сложилось неравнодушное комьюнити, которое ассоциируется с определенной музыкой. На закрытии сезона было три артиста, которые всем известны — Рикардо Виллалобос, Zip и Rhadoo, и еще 20, которые гораздо менее известны. За одну ночь в «Арме» ты можешь услышать больше, чем на многих фестивалях. Я знаю, что на эти лайн-апы организаторы тратят почти все свои деньги. Если музыка в клубе не такая массовая, значит, ходит меньше народу. Но ты как владелец или промоутер хочешь, чтобы твой клуб оставался демократичным, и не продаешь столы, потому что это нечестно. Приходится постоянно балансировать на этой грани.

Заслуга «Армы» колоссальная. Просто у меня другое понимание клуба. Но они делают столько, что уму непостижимо.

В нашей стране музыкальная культура все еще на очень низком уровне. Промоутеры могут привезти самого крутого артиста, а в зале соберется полторы тысячи человек, максимум две. У нас люди приходят не на музыку, хотя именно ради этого мы работаем.

Да, музыка, к сожалению, мало интересует людей.

Издания об образе жизни, тот же Look At Me, популяризировали инди-музыкантов. Их все слушают, они теперь часто играют в России. Посмотрите лайн-ап фестивалей Park Live, «Субботник» или расписание летних концертов. Но, что касается электронной музыки, я уверен, что если сделать в Москве концерт The Knife по билетам, соберется от силы тысячи три человек. Вместо восьми.

Больше.

Ну, пять, хорошо. Смотри, Röyksopp были в Москве в Зеленом театре. Это знаковая группа для определенного поколения. Пришли максимум 2,5 тысячи человек. Думаю, если бы Röyksopp были в Берлине, то в зале было бы десять тысяч человек. Я, конечно, утрирую, но ты понимаешь, о чем речь. Я был на Chemical Brothers в «Олимпийском» — пять тысяч человек. А в Англии или другой европейской стране это было бы 50 тысяч.

Я был на них в «Б1» или «Б2», пара тысяч человек набралось.

Если говорить не о группах, а о диджеях, то и с ними та же проблема. Информационное поле по разным причинам очень узкое. Оно не просвещает людей в музыкальном плане, потому что между тем моментом, когда ты узнал артиста, и моментом, когда ты скачал его в iTunes, лежит пропасть. Нам всем нужно прийти к тому, чтобы искать и покупать музыку. Я тоже, честно говоря, не часто плачу за музыку. Да и нет качественной российской платформы, где можно узнать про новых артистов. Я сам читаю Resident Advisor, но это ресурс на английском языке. Процентов 50 молодых людей в России к этому не готовы. Нужны платформы, где люди слушают музыку, смотрят, развиваются, тогда появится и спрос на хорошие группы.

Мне, например, никакие платформы не нужны. Я никогда не стану читать, что думает о музыке кто-то другой. Мне проще искать все самому.

Сергей, тебе сколько лет? У тебя уже вторая половина жизни скоро. В какой момент ты начал слушать музыку, в 14, наверное?

Раньше. В 14 лет я уже ходил на рок-фестиваль в Питере.

Я считаю, что человек должен слушать всю музыку. Когда я учился в школе, были рэперы и металлисты, и они все время дрались друг с другом.

А ты, наверное, слушал итальянскую эстраду.

Да, я слушал итальянскую эстраду, потом я слушал хип-хоп, потом я слушал метал. Я профессиональный сноубордист — всю жизнь катался на сноуборде, и скажу тебе, что сноубордисты слушают разную музыку.

По-моему, как раз наоборот.

Нет, они слушают всё! Это правильная, космополитическая музыкальная среда. Я считаю, что если человек любит музыку, он не ограничивается одним направлением, потому что везде есть талантливые музыканты. И Люкке Ли, и Дженнифер Лопес, и Леди Гага — это все качественная поп-музыка.

Вот, наконец, Митя открылся!

Я призываю слушать Underworld, и Iron Maiden, и Arctic Monkeys, а потом Трентемёллера, The Knife — можно и в эту сторону пойти. И Onyx, и Wu-Tang с их старыми альбомами.

Я бы с ума сошел, если бы все это слушал.

Ну, наверное, у тебя в компьютере все-таки есть разная музыка?

Леди Гаги нет точно. И Люкке Ли нет. Я не против Люкке Ли, но Леди Гага — точно нет. Конечно, надо пробовать разные направления. Когда я в середине 1990-х годов ходил в магазин пластинок, я искал музыку в разделе «Техно». Потом появлялись лишние два часа, я залезал, например, в раздел «Транс» и часто находил что-то интересное для себя и там тоже. Ограничивать себя чем-то одним, конечно, не надо.

Люди, которые приходят в клуб ради конкретной музыки и с ощущением, что все вокруг — друзья. Тогда на вечеринке будет грув. Даже если незнакомый человек подходит и говорит: «Можно я у тебя глоточек сделаю, что-то в горле пересохло», — я говорю: «Конечно!»

Когда создана нужная атмосфера — все так и происходит.

Недавно я был на концерте в «Лебедином озере», играла группа Dead Skeletons, которую я очень уважаю. Это психоделичный рок, очень мощный. Но вот люди, которые пришли, группа, место — все это для меня не сошлось воедино. Не было грува, не было состояния вхождения в транс — того, что должно быть на хорошем мероприятии. 70% людей, которых я там видел, шли не на группу, а просто побухать.

«Озеро» — это прекрасно, но это место как раз про «побухать». На Skeletons была правильная искра, просто все были уже пьяные.

Больная тема для меня — это наша русская напряженность. Мы все много путешествуем и видим, как это бывает по-другому, поэтому мне очень хочется, чтобы все были распареннее. Это обращение ко всем, кто это читает. Все люди вокруг живут с вами на одной планете, или в одной стране, или в одном городе. И если человек по каким-то причинам кажется вам неинтересным, попробуйте общаться с ним, как с самими собой.

Все парятся, а надо быть распаренным.

И пожалуйста, не кидайте бычки на пол, это совсем уж бескультурно. Причем люди, которые говорят об экологичном образе жизни, первыми это делают.

Подписываюсь.