Франчайзи «Додо пиццы» — о допросе и деле про наркотики Франчайзи «Додо пиццы» Станислав Семионов рассказал The Village о том, почему наркополицейские пришли в его пиццерию

Я занимаюсь «Додо пиццей» с 2013 года. Сейчас у меня десять пиццерий: восемь в Москве, одна в Долгопрудном, одна в Коломне.

Инцидент с наркотиками произошел в пиццерии в Медведкове в ноябре прошлого года. Тогда мне позвонили сотрудники и сказали, что нашли сверток. Сначала они даже не поняли, что это, и спросили, что им делать. Это был прозрачный пакет с каким-то содержимым — на наркотики из фильмов точно не похоже. Сотрудники регулярно убирают в туалетах, и при осмотре что-то в лючке привлекло их внимание. Один из первых моих вопросов: почему им вообще пришло в голову туда лезть и что-то проверять? Когда мы анализируем эту историю сейчас, то думаем, что, возможно, там специально все было сделано неряшливо, чтобы обратить внимание. Все это, конечно, домыслы, но заявление, которое пришло в следственные органы, поступило незадолго до этой находки. Пиццерия в Медведкове работала на тот момент два года, и никогда подобных инцидентов не было.

Тогда мы вызвали полицию, сотрудники полиции тоже предположили, что это наркотики, и обратились в специальное подразделение, представитель которого мог забрать этот пакет. В пиццерии его ждали шесть часов. Собственно, мы выполнили свой гражданский долг, и все закончилось.

В январе был еще один эпизод, в той же пиццерии. Но из-за большой загрузки я даже не помню, когда точно это случилось. Тогда шока, как в первый раз, уже не было. Мне написали буквально одно сообщение. Потом я даже про это забыл. Десять пиццерий — это большой поток информации. Позже я специально опрашивал сотрудников: ни в одной другой моей пиццерии ничего подобного не случалось.

На прошлой неделе мне позвонила следователь и пригласила на допрос как физическое лицо в качестве свидетеля. Я в каком-то смысле растерялся. Спросил ее, связано ли это с моей профессиональной деятельностью. Она ответила, что нет, допрос проводится по другому делу. Я подумал, что кто-то по ошибке мог указать меня как свидетеля события, о котором мне даже неизвестно. Мы договорились, что я приду 2 февраля, но в прошлую пятницу следователь оказалась занята и только вкратце ознакомила меня с тем, что происходит. После этого мы решили, что я приду повторно на этой неделе.

Я не готов комментировать то, как мы обсуждаем эту историю с Федором Овчинниковым. Да, я в курсе, что у него есть допросы, он в курсе — что у меня. Завтра допросы пройдут фактически одновременно, хотя приглашали нас по раздельности.

Когда первый инцидент произошел, я сообщал ему, правда, не помню, насколько сразу. В декабре у нас была акция, когда мы вместе доставляли пиццу как обычные курьеры. Тогда Федор упомянул, что ему звонили и, не представившись, сказали, что в нашей пиццерии распространяют наркотики. Про то, что кто-то написал анонимку, я узнал уже от следователя.

В обычной жизни мы с Федором пересекаемся не так часто. Все-таки он занимается сетью из 300 пиццерий, а я один из франчайзи. Я вижу Федора на каких-то общих событиях либо когда у меня есть вопрос, который я не могу решить ни с кем, кроме него. Я не знаю, почему Федор не раскрыл мое имя в своих постах. Мы это не обсуждали, но я ему признателен. Хотя я не скрываю, репостнул пост на свою страницу, да и не секрет, что основной частью пиццерий в Москве занимаюсь я. Видимо, для поста Федора мое имя не имело значения. Со мной свои посты он не согласовывал.

Я не искал адвоката. Когда я шел на первичный допрос, то вообще не понимал, что это за дело. На текущий момент осознание определенных рисков есть. Но то, что я описал выше, — вся информация, которая мне известна. Когда мы общались со следователем, я уже все это рассказал. Если меня попросят, то перескажу еще.

Пока никто некорректных действий и предложений в отношении меня не предпринимал. С сотрудниками полиции и следователем я тоже толком не общался. Люди по-разному на эту историю реагируют, особенно в соцсетях, но я надеюсь, что это недоразумение и оно не отразится на нашей репутации.