Последний на данный момент номер журнала «Новое литературное обозрение», возглавляемого литературоведом Ириной Прохоровой, посвящён диаспорам — за рубежом и внутри России (следующий номер, что интересно, будет про рабство). После презентации выпуска в Петербурге The Village поговорил с Ириной Дмитриевной про то, что заставляет живущих в Германии или США соотечественников писать комментарии про вставание России с колен и почему мы все никакие не коллективисты, а совсем напротив — индивидуалисты. 

— В классической теории речь обычно идёт о трёх волнах эмиграции из России и Советского Союза — вы же сейчас говорили о четвёртой волне. В СМИ тоже время от времени то гадают, будет ли она, то постулируют как свершившийся факт. Действительно ли уже есть эта четвёртая волна?

— Когда говорят о трёх волнах, обычно употребляют термин «эмиграция», что мне кажется справедливым: это действительно был отъезд из Советского Союза или из России с пониманием невозможности возвращения. Или во всяком случае пониманием того, что пока дверь закрыта. Называть сегодняшнюю волну отъездов эмиграцией не совсем правильно — скорее это миграция. Но любопытно вот что: если тренд на самоизоляцию страны продолжится, то, что было четвёртой волной миграции, может стать четвёртой волной эмиграции. Принципы нормального перемещения людей из страны в страну работают годами: при этом люди не считают себя ни мигрантами, ни эмигрантами. Но если перемещения, не дай господи, осложнятся, тогда начнёт складываться идея диаспорального сознания, ощущения себя частью эмиграционного сообщества. То есть идея диаспоры как общности людей, которые либо сохраняют, либо развивают культуру, но так или иначе и противопоставляют себя метрополии и всё же связаны с ней (под метрополией подразумевается страна, из которой человек уехал, в данном случае Россия. — Прим. ред.).

Во многом идея диаспоры произрастает из травмы ухода, изгнания, отъезда и невозможности вернуться. И вот это травматическое сознание и порождает сознание диаспорическое, которое выстаивает специфический мир, свою культурную мифологию. Хотя диаспоры бывают и в свободном  мире: например, китайцы могут свободно ездить туда-сюда, но тем не менее мы говорим о мощной китайской диаспоре. А вот Russian towns (по аналогии с Чайна-таунами. — Прим. ред.) по миру не возникают, будут ли они — неизвестно.