Репортаж с Невского проспекта, на который вернулись Петры I, живые статуи и продавцы матрешек Отрицание, отвага, фатализм
Несколько недель назад в центр Петербурга начали возвращаться актеры, играющие Петра I, продавцы сувениров, живые скульптуры, аниматоры в костюмах зебр и жирафов, художники и музыканты — в общем, деятели, без которых сложно представить туристический Невский. В нерабочий день 24 июня, через несколько часов после военного парада на Дворцовой площади, фотограф и спецкор The Village прошлись по проспекту и поговорили с людьми в костюмах (и без). Как они пережили карантин? Есть ли в городе туристы? А заразиться не боитесь?
Я волнуюсь, это мой первый выезд в центр города за три месяца. Тогда, в конце марта, мы с Витей Юльевым делали репортаж про ангедонию и антисептики на главных барно-ресторанных улицах — Рубинштейна и Некрасова.
Теперь встречаемся по ту сторону Фонтанки, у закрытого на карантин Екатерининского сада. Здесь, на брусчатке, у ограды сада, художники рисуют портреты и шаржи. По сравнению с весной 2020-го прохожих на Невском полно. По сравнению с июнем 2019-го — очень мало.
Художница Людмила Сенкевич рисует на Невском с 2001 года. Обычно работы много — «сколько выдержишь», можно просидеть с утра до полуночи. Последние два месяца Людмила была на карантине, «влезла в кредиты». Вернулась к Екатерининскому саду неделю назад. Туристов нет, в день «рисуются» один-два человека (сегодня, благодаря выходному, — немного больше).
Заболеть COVID-19 художница не боится.
— Любовь — это чистота вибраций 500 герцев. Коронавирус столько не достигает. У него низкая вибрация — страха, осуждения, обиды. А любовь — это когда тебе никакие коронавирусы не страшны, — говорит Людмила и внезапно обнимает меня.
На четной стороне Невского, у Елисеевского магазина, молодой мужчина в костюме жирафа пристает к прохожим. Подходит сзади, кладет поролоновую голову на макушку ошарашенной девушки, а поролоновые копыта — на плечи. Завидев нас с Витей, раскрывает объятия, но, заслышав слова «интернет-газета» и «интервью», грустнеет: «Извините, мне нельзя».
В подземном переходе у Гостиного двора, где торгуют пластиковыми кокошниками, футболками с Путиным и сувенирными кружками, несколько продавцов скучающе пялятся в экран смартфона. Как только мы просим об интервью, сообщают, что «очень заняты», и советуют обратиться к соседке напротив.
Та рассказывает, что сегодня впервые после карантина вышла на работу — предварительно ее, как и других продавцов, обязали сделать флюорографию. Пережидала пандемию на даче; три месяца без зарплаты пережила при финансовой поддержке дочери.
— Я вообще не боюсь заразиться. Может, мы переболели бессимптомно, мы же не знаем? Мы, женщины советских времен, ничего не боимся. А потом, мы же зимой здесь стоим, поэтому у нас иммунитет хороший. Кроме того, здесь продувает, в закрытом помещении было бы опаснее. Кто чихает — мы к тому не подходим. Мойте руки чаще, соблюдайте дистанцию! Мы хотим, чтобы поскорее все закончилось и второй волны не было. Болезнь страшная. Но чему быть, того не миновать.
Чтобы прочитать целиком, купите подписку. Она открывает сразу три издания
месяц
год
Подписка предоставлена Redefine.media. Её можно оплатить российской или иностранной картой. Продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.
На связи The Village, это платный журнал. Чтобы читать нас, нужна подписка. Купите её, чтобы мы продолжали рассказывать вам эксклюзивные истории. Это не дороже, чем сходить в барбершоп.
The Village — это журнал о городах и жизни вопреки: про искусство, уличную политику, преодоление, травмы, протесты, панк и смелость оставаться собой. Получайте регулярные дайджесты The Village по событиям в Москве, Петербурге, Тбилиси, Ереване, Белграде, Стамбуле и других городах. Читайте наши репортажи, расследования и эксклюзивные свидетельства. Мир — есть все, что имеет место. Мы остаемся в нем с вами.
