«Котики-наркотики»: Как подростки помогают друг другу бороться с наркозависимостью

Школа, доза в подъезде и попытки завязать

Никого из друзей не было рядом, когда Макс, Валера и Жека передознулись. Никто не предполагал, что такое может случиться. Употребление наркотиков было почти ежедневным ритуалом. После уроков в «Макдоналдсе» на Китай-городе, во время летних каникул в «Горке» (парк «Горка» на Китай-городе. — Прим. ред.) или и вовсе перед школой. «В 15 лет я была скромной. Боялась, что на занятиях скажу хрень, поэтому нюхала перед ними, чтобы не стесняться. Я всегда носила с собой вещества. Даже когда провожала своего парня на вокзал, где досмотр и много полицейских, не доставала их из рюкзака. Они у меня были как водичка — вдруг понадобятся», — рассказывает Алиса Эль, одноклассница и девушка Валеры, одного из погибших подростков. 

Алиса отличается внешне от остальных ребят из «Подростков и котиков». Она носит аккуратное темное каре, шубу и дамскую сумочку на плече. Другие же одеваются в яркую одежду, имеют татуировки и пирсинг. Травмирующее прошлое Алисы выдают лишь шрамы на запястьях, спрятанные под рукавами черной блузки.

В первый раз Алиса попробовала наркотики «из интереса». «Мне было 14, и я тщательно готовилась к первой пробе — как к прыжку с парашютом, — вспоминает Алиса. — Попросила подругу побыть трип-ситтером на крыше, чтобы она за мной следила. В итоге я так волновалась, что меня просто вырвало и после первой марки я ничего не почувствовала. Зато потом взяла еще, и началось».

Алиса хотела стать писательницей, поступить на журфак. В 15 лет она писала прозу и решила, что наркотики смогут расширить ее сознание. Однако вместо вдохновения Алиса получила множество проблем. С каждым употреблением зависимость росла: Алиса нюхала уже не на крыше с подругой, а дома в одиночку через стенку от мамы или перед занятиями на подготовительных курсах.

Через несколько месяцев марафонов у Алисы появился парень Валера, а вместе с ним и героин. «Я очень боялась иголок и не одобряла внутривенное употребление, тем более героина, поэтому всячески просила его завязать. Он согласился, и мы только нюхали, но позже Валера захотел вернуться к внутривенному употреблению и взял меня на слабо. Я говорила ему: „Если ты начнешь, я тоже начну“, на что он мне ответил: „Ты очень боишься иголок, ты не сможешь переступить через себя и начать колоться“. Ну а я взяла и пересилила себя. В первый раз, когда он уговорил меня купить шприцы и поставиться, мне хотелось плакать от страха, но физически я плакать не могла, потому что уже была упоротая», — говорит Алиса.

Со времене она решила, что «эффект наступает сразу после укола, поэтому сам процесс уже не кажется таким страшным», и перешла на тяжелые наркотики. Во время карантина она употребляла в подъезде с незнакомыми 35-летними мужчинами, чтобы перебить «откат от солей» и снюхивала все «нашкуренное» в подъездах.

«Когда ты нюхаешь и тебе говорят „ты — наркоманка“, всегда можно ответить: „Ну я же не героином в подъезде колюсь?!“, а вот когда ты уже колешься метадоном с незнакомцами в подъезде, приходят мысли: „Это я что, получается, наркоманка?“» — вспоминает Алиса. Так романтизация наркотиков и стремление ощущать себя героиней подростковых фильмов переросли в серьезную зависимость. Разовые употребления для смелости перед занятиями превратились в марафоны, а отношения переросли в абьюз и наркотические психозы. «Я мечтала стать героиней какого-то тупого подросткового фильма, и самое смешное, что про нашу команду в итоге сняли фильм. Правда, не о том, как мы тусуемся, а о том, как преодолеваем зависимость. Надо быть осторожнее со своими желаниями», — говорит Алиса.

Долгое время завязать с наркотиками не удавалось — чуть ли не каждая попытка заканчивалась сильными срывами, синдромом отмены, скорой и промывкой желудка.

Несколько раз Алиса была близка к смерти. «Один раз я случайно обнаружила чужую закладку и решила ее забрать. Внутри был порошок странного желтого цвета. Я тогда не умела отличать наркотики друг от друга и просто снюхала всё. Нюхаю одну дорогу, вторую, третью — не вставляет. Думаю: „Может быть, это нужно вколоть?“ Был очень странный эффект — без эйфории, а, наоборот, с ватным состоянием. И я поняла, что это какие-то опиаты. Единственное, что я про них знала, что под ними нельзя спать — иначе может остановиться сердце. Тогда я посмотрела в зеркало и поняла, что у меня зрачок не расширяется, а, наоборот сужается, превращаясь в маленькую точку. Я подумала, что сейчас я, видимо, сдохну», — вспоминает Алиса.

Оказалось, что девушка нашла чей-то героин. «Дозировка была огромной. Вдобавок дома была мама, поэтому я даже не могла пойти проблеваться. Было адски страшно, но я не могла плакать. Единственное, что я смогла сделать, — это позвонить Валере. Он приехал и привез стимуляторы. Под утро мне стало немного легче», — продолжает она.

В июне 2020 года 17-летняя Алиса ушла из дома, потому что та была против совместной жизни с Валерой.  Спустя несколько дней Алиса попала в полицейский участок. Оттуда ее перенаправили в больницу в Свиблово «для детей, попавших в трудную жизненную ситуацию», а после — в психиатрическую больницу. Маме сообщили, что дочь в больнице, когда та уже уже лежала в палате. В это же время парень Алисы умер от передозировки героина на крыше.

«Он уже один раз лежал в коме с передозом. Все знали, что он много употребляет. Пока я лежала в больнице, писала ему письма, надеялась, что мы скоро увидимся. Я переживала, что с ним может что-то случиться — что его побьют, например, но точно не что он передознется. Он был довольно аккуратный на самом деле, все взвешивал на весах, чтобы рассчитать свою дозу. Но, видимо, на крыше не оказалось весов», — говорит Алиса. Она узнала о смерти Валеры через неделю после случившегося.

«Меня спросил психолог: „Как вы себя чувствуете?“ Я говорю: „Ой, не очень, сегодня девочки из соседней палаты на меня накричали“. Я полностью проигнорировала информацию о смерти Валеры», — вспоминает девушка. Осознание пришло позже, спустя несколько часов, но слезы все равно чередовались с приступами отрицания. Алиса продолжила писать Валере после его смерти. Писала, что считает себя виноватой и что проходит лечение, а скоро будет получать образование, жить обычной жизнью, а он уже ничего не сможет сделать.