К концу года сотрудники государственных суперкомпаний невольно оказываются в центре внимания: деловые издания рассказывают об огромных бонусах, которые причитаются топ-менеджерам гигантов, и составляют рейтинги самых дорогих праздничных корпоративов, впечатляющих публику размахом и щедростью. Опытный менеджер, сделавший хорошую карьеру в государственной нефтегазовой компании, анонимно рассказал The Village, как устроена его работа и жизнь.

 

О карьере

До 2011 года я работал в одном из подразделений компании в Иркутске. К тому моменту, когда мне предложили переехать в Москву, я был начальником отдела по промышленным закупкам — это очень хорошая позиция, на региональном рынке труда о ней можно было только мечтать. Поскольку новых проектов в регионе было много, работы было выше крыши: это проведение тендеров на поставку оборудования, оформление закупок, проведение всей документации и тому подобное.

В Москву поехал по так называемому набору на местах: лучших сотрудников подразделений везут на стажировку в московские департаменты с той же специализацией с сохранением зарплаты, но на должность пониже. В регионе ты хоть и небольшой, но начальник, а в Москве становишься, например, заместителем. Другое дело, что и возможностей для роста сразу намного больше. У компании очень разветвлённая структура, и в последнее время сотрудникам с универсальными компетенциями (тем, кто больше занимается бизнес-процессами, а не производством или сервисом) стараются в приоритетном порядке предлагать вакантные места в других филиалах, если это даёт хоть какой-то карьерный рост.

Мне довольно быстро повезло: проекты в Иркутске были приоритетными, я стал заместителем главного куратора региональной инфраструктурной политики. А потом, когда его повысили, мне предложили возглавить похожий отдел, который тогда формировался в рамках реформы административной структуры компании. Это как раз совпало с решением о переводе всего подразделения в Санкт-Петербург. Слово «отдел» меня сначала раздражало, но его быстро повысили до статуса управления. Поскольку компании приходилось курировать городской стадион, часть подразделений взяли на себя и эту нагрузку, в результате их статус был повышен. Мой статус и зарплата — соответственно, тоже. Я, конечно, никакой не топ-менеджер, я не член правления и не глава одной из компаний холдинга. Но руководители управления — это уже менеджеры высшего звена. Как говорят у нас, это не шесть нулей в рублях, но чуть меньше четырёх нулей в долларах.

 

Об усидчивости и микроменеджменте

Вообще, о карьере в таких огромных компаниях много заблуждений. Я не раз слышал разговоры про блат, семейственность, непотизм и так далее. В таких случаях люди просто не понимают, как работает тут система отбора персонала: всё очень формализованно, несколько собеседований, все результаты твоей работы фиксируются, и от них зависит твоё будущее. Конечно, я не говорю про небожителей, про их мир я, может быть, знаю чуть лучше обывателя, но тоже далеко не всё.

Я считаю, что у меня успешная карьера, но на моих глазах были куда более интересные взлёты. Например, девушка работала программистом (кстати, тоже в Сибири), ей было, кажется, 24 года, когда её перевели на модернизацию внутренней системы учёта в Москву, а потом тоже в Петербург — сейчас она работает заместителем директора очень крупного центра разработок, который занимается обслуживанием всех информационных систем компании. Если у тебя есть задатки менеджера и ты умеешь *** (докопаться. — Прим. ред.) до мышей, то есть все шансы здесь за пять-семь лет сделать хорошую карьеру. Очень большая часть работы — это именно формальные процессы, умение держать их под контролем, умение работать с документами. Чем больше структура, тем больше возможностей расти за счёт усидчивости. И это, на мой взгляд, не негативная характеристика: не было бы усидчивых сотрудников, тут бы всё давно развалилось. Мне на карьеру (ну, по крайней мере, на её первый этап) понадобилось около десяти лет. Это всё потому, что я старался быть панком, искать творческие подходы. Всё это в таких компаниях не нужно: важно уметь контролировать себя и следить за мелочами. Когда думают о таких гигантских компаниях, сразу размышляют о макроменеджменте. А на самом деле всё здесь держится на микроменеджменте. Это царство микроменеджмента, которое почему-то мало кто замечает.

О государстве в государстве

В любой крупной корпорации сложная система материальной мотивации сотрудников. Это, на самом деле, очень важно: когда сотрудников в корпорации десятки тысяч, а менеджеров с большим объёмом задач, ответственности и полномочий — не меньше тысячи, удержать всю эту махину можно только чётким и своевременным материальным стимулированием. У нас к этому очевидному корпоративному правилу добавляется ещё и то, что компания государственная и на уровне управления достаточно традиционная: много руководителей среднего звена старой закалки, много сотрудников на местах, которые видели ещё советскую систему поощрения. Поэтому слова «премия» и «бонус» здесь важнее собственно зарплаты.

Идеология такая: зарплата — это то, что тебе положено по закону, а премии и бонусы — это и есть скрепа, знак того, что система стоит на ногах. Люди должны быть уверены, что всё в порядке, что компания развивается. Интересно, что система материальной мотивации держится скорее на убеждённости руководства в её важности. Хотя, например, видно, что в прошлом году, когда в кризис премии сильно урезали и сократили, это мало отразилось на формальных результатах подразделений, показатели были либо такие же, либо даже выше, чем в тучные годы. То есть с точки зрения прямого менеджмента в такой премиальной системе, может, и нет смысла. Но зато, как мне рассказывали психологи из кадрового управления, сильно влияет на снижение саморефлексии: люди не то чтобы становятся бескомпромиссно лояльными, но понимают, что жизнь сложная штука, что государство не всегда зло.

Вообще, есть расхожее утверждение: государственная корпорация — это государство в государстве. Так вот, многие, работая здесь, именно так работодателя и воспринимают: он и есть идеальное государство, полная противоположность тому, что мы видим, выходя из офиса. Богатое, эффективное, щедрое, чаще всего справедливое, чистое. В этом смысле долгая работа тут может восприниматься даже как эмиграция — возможность надолго уехать в какую-то другую страну. Да, есть куча других больших успешных компаний с особой и очень комфортной корпоративной культурой. Но в России нет других таких масштабных, разветвлённых структур, где частные принципы управления персоналом так явно соседствовали бы с государственными подходами. Отсюда и ощущение отдельной страны.

О премиях и бонусах

У меня есть зарплата, бонусы и разные доплаты. Расчёт их не самый сложный, но большинство в это даже не вникают, хотя по запросу в бухгалтерии тебе, конечно, всё объяснят, а в конце квартала или года нужно подписать некоторое количество дополнительных бумажек. Что точно есть помимо оклада? Во-первых, премия к профессиональному Дню нефтяника и газовика 6 сентября, она выплачивается всем сотрудникам — это месячный оклад. Ещё есть 23 Февраля и 8 Марта — за это, насколько я помню, положено от 100 до 168 тысяч рублей в зависимости от должности и тарифной ставки. Есть разные юбилейные даты — это тоже месячный оклад. Можно получить почётную грамоту сотрудника компании, у большинства руководителей среднего звена она есть — это около 20 тысяч.

Идеология такая: зарплата — это то, что тебе положено по закону,
а премии и бонусы — это и есть скрепа, знак того, что система стоит на ногах

Но самое главное — это, конечно, бонусы. В моём случае это 50 % годового оклада. В последние два года размер бонуса был меньше, но в этом собираются сохранить прежнюю ставку. Чаще всего задачи ставятся в начале года, и, если ты не совсем дурак и способен планировать своё время, выполнить их не так сложно. Чтобы рассчитывать на бонус, важно уже в феврале расписать план работы на год вперёд, самому поставить себе не только оперативные, но и стратегические задачи. Даже если их не ставили в начале года сверху, рано или поздно они появятся, и тогда есть возможность разгрузить, например, уже следующий год.

На зарплату живут, а бонусы принято инвестировать. Руководители направлений и департаментов, если судить по кругу моего общения, обычно стремятся инвестировать в недвижимость. Стимул работать без сбоев большой: за пару-тройку лет можно накопить на хорошую квартиру или на быструю ипотеку для покупки очень хорошей квартиры. О недвижимости все думают. Это идея фикс. Я знаю достаточно много хороших ребят-управленцев, которые шли сюда с одной целью — отпахать пять лет, купить квартиру и уволиться. Многие так и поступают. Сегодня он начальник департамента по энергетике, а завтра — дауншифтер на Бали с хорошей рентой. Лучшего места для такой стратегии, мне кажется, не найти: уникальное сочетание достаточно комфортных профессиональных целей (часто размытых, а потому относительно легко достижимых), лояльной бонусной системы и доступа к кредитным ресурсам (у компании есть свой банк с очень выгодными ставками для сотрудников всего холдинга).

О переезде в Петербург

Решение о переезде компании в Петербург, конечно, почти всех шокировало. Про это говорили давно, но ещё три-четыре года назад никто не верил, что тотальный переезд всё-таки случится. Было понятно, что часть компаний холдинга точно перенесут, но все до последнего надеялись, что их это не затронет. Когда я говорю «все», то почти не преувеличиваю: от рядовых сотрудников, бухгалтеров, офис-менеджеров до топ-менеджмента. Представьте себе: у вас лучшая работа на свете, вы уже осели в Москве, семья укоренилась, квартира, возможно, куплена, и вот вам предлагают в течение полугода уехать в другой город — и не в командировку, а, считай, навсегда. При этом отказаться невозможно: другой такой работы не будет, а альтернатив в Москве не предлагали. Решение было принято бескомпромиссное.

Сам я переезд пережил довольно легко. Я успел проработать в Москве три года, квартиру купил, но семьи ещё не было, а в Петербурге, наоборот, было несколько старых приятелей (так получилось, что они переехали из Иркутска туда ещё раньше меня). Я сначала решил, что надо стать петербуржцем, даже стал читать какие-то книги, путеводители, изучать районы города, но потом понял, что такая подготовка — дело лишнее. У меня нет ощущения, что это разные города. Возможно, у меня специальный круг общения и я мало выхожу за пределы привычных мест, но все разговоры о низкой энергетике, о том, что в Петербурге все спят, пьют или ещё что-то, мне кажутся выдуманными. Где-то это, наверное, происходит, но у нас в офисе ритм жизни не менялся.

Об адаптации в новом городе

Но для многих переезд был настоящей катастрофой. Процесс поэтапный, он должен был закончиться уже в этом декабре, но, на самом деле, думаю, сроки продлят — до лета следующего года. Тех, кто переехал в рамках первой волны два-три года назад, пытались адаптировать к новой реальности разными способами. Организовывали экскурсии, нанимали дорогих гидов, пытались показать, как всем повезло: какая вокруг красота и так далее. Но выглядело это обычно так. Сначала автобус с бухгалтершами катается по центру города, они с интересом слушают, восхищаются красотами, но в душе понимают, что всё не так просто. Потом их везут в район новостроек, куда-нибудь на Ржевку, и говорят: «А вот здесь мы предлагаем продать вам квартиры по специальной цене», — в результате весь автобус ревёт. Сдача внутренней квартальной отчётности два года назад совпала с окончательным переводом в Петербург бухгалтерии подразделения: я ежедневно видел заплаканных женщин, которым в этом городе не нравилось буквально всё — и погода, и люди, и здания. Это притом что переезд, конечно, финансово щедро поддерживался — и доставка вещей, и поиск жилья, и организация образования для детей.

У менеджмента всё проходило немножко легче, но тоже со своими задвигами. Один коллега больше четырёх месяцев из принципа ездил между городами каждый день — на «Сапсане»: утром выезжал в Петербург, а вечером обратно в Москву. Только бы не жить здесь. Потом его схантили в другую компанию, обратно в столицу, более счастливого человека, чем он на тот момент, я, наверное, никогда не видел. Есть и противоположные случаи. Многие оценили, что здесь большой исторический центр с относительно дешёвой недвижимостью, в двух шагах от центрального офиса. Ещё всем нравится Карелия: много дешёвой земли для летних загородных домов. В общем, один из итогов всей этой катавасии с переездом в том, что у многих появилось две дачи. Подмосковье — для надёжного будущего. А в Ленинградской области с Карелией — для отдыха.

Ещё коллег справедливо раздражал местный аэропорт с ужасной бизнес-зоной. Некоторые топы, не вылезающие из командировок, даже специально откладывали переезд до того момента, пока не открылся новый терминал. Сейчас всё стало намного приличнее, это их как-то смирило с действительностью. 

 

 

 

Когда думают о гигантских компаниях, сразу размышляют о макроменеджменте.
А на самом деле это царство микроменеджмента, которое почему-то мало кто замечает

Об отдыхе и потреблении

В Петербурге всё более компактно по сравнению с Москвой, выбор тоже меньше. Это даже удобно. Как в столице мы все встречались в одних и тех же ресторанах, так и тут. Просто на поиск «точек силы» в новом городе ушло меньше времени. Наш круг, если говорить о светских местах, чаще всего бывает в «Мансарде» на Почтамтской, в «Строганов стейк хаусе», во Francesco. Ещё есть бар Lombard. Иногда паб «Диккенс». В общем, это такая постоянная среда обитания. Какие-то другие бары в городе? Не знаю, у меня не очень хороший опыт. Год назад у нас в управлении был новогодний корпоратив, я проиграл в конкурсе и обещал сотрудникам, что мы поедем на Думскую улицу. Мы провели там в нескольких местах, кажется, пару часов, но так плохо на следующее утро мне никогда не было. Я не сноб, обычно пью обычный виски. Но там нам явно наливали что-то не то. В целом же активный публичный досуг я сам не очень приветствую, мои сотрудники это знают. Днём график совсем не свободный, и если кто-то засиживается в ресторане дольше положенного, выговор от меня неизбежен.

С чем в Петербурге проблема, так это с одеждой. Один из моих коллег шутил: «Странно, что это ещё не обсуждается на совете директоров». Очень плохой выбор магазинов с костюмами по нормальным ценам, найти быстрый вариант, когда он вдруг понадобился, не всегда получается. Есть понятный дресс-код: костюм менеджера моего уровня не может стоить дешевле 4 тысяч евро. Это такое негласное правило. В Петербурге всё либо намного дороже (и это главная загадка — кто это всё покупает?), либо намного дешевле и хуже. Можно использовать портных, но для офисного дресс-кода такие костюмы не подходят. Очень важно, даже имея такую возможность, соблюдать границу: очень дорогой костюм при встрече с руководителем компании холдинга, членом правления или его заместителем может выглядеть слишком вызывающе. Любой, кто работает здесь уже много лет и, что называется, натренировал глаз, легко определит, какой у тебя костюм и где ты одеваешься. Формула такая: одевайся дорого, но не богато. Она же применима и к автомобилям. Многие при желании могут себе купить роллс-ройс, но никогда этого не сделают.

Радует, что мы работаем «в государстве в государстве»: здесь всё-таки более свободные порядки. В какой-то момент пошла волна слухов, что нам тоже, как и чиновникам, могут настоятельно не рекомендовать отдыхать за рубежом, но до таких безумств всё-таки не дошло. Правда, ещё в прошлом году сотрудники центрального аппарата могли претендовать на оплату проезда до места отдыха в любой точке мира. Но теперь они живут в режиме импортозамещения: оплачивают только поездку в один из корпоративных пансионатов в России или странах СНГ. Но здесь это сейчас популярностью не пользуется. Если хочется уехать быстро, всегда есть Финляндия. Это новое направление, раньше его недооценивали, а теперь, конечно, финны должны прославлять наше начальство, которое волевым решением перевело всех своих сотрудников поближе к границе.

 

   

Иллюстрации: Катя Баклушина