«Я сделал вазэктомию»
Вазэктомия — это операция у мужчин, во время которой хирург делает небольшие надрезы или проколы в мошонке, чтобы перерезать семявыводящие протоки. Их концы затем перевязываются или запаиваются лазером. В результате сперматозоиды не попадают в сперму, и возможность зачать ребенка исчезает. При этом процедура не влияет на половое влечение, эрекцию и оргазм. Мы пообщались с Вадимом, который сделал себе вазэктомию и не жалеет об этом.
Вадим
33 года, программист
сделал вазэктомию в августе 2021 года
Я сразу всем друзьям рассказал об операции, они мой выбор поддержали. Но у меня круг общения выверенный, все в теме и разделяют мои взгляды. Подруги шутили, что я теперь «холост и холост». Возможно, с точки зрения мужской гендерной социализации я для какого-то быдла стал «не мужиком», но мне плевать.
В тиктоке под несколькими видео про вазэктомию написал, что сделал ее себе. Во-первых, хотел похвастаться, я ведь горжусь этим решением, а во-вторых, пусть больше людей узнают, что существует такая операция и есть люди, которые ее сделали и довольны. В России хватает людей, которые даже не понимают, для чего нужны презервативы, вряд ли они хотя бы слышали про вазэктомию. Выбор надежного средства контрацепции — это верхнеуровневая проблема. Многие люди пытаются решить вопрос с голодом и жильем, им очевидно не до того.
В тиндере, правда, лайков стало раз в десять меньше, когда я добавил туда текст про вазэктомию. Информация работает как интеллектуальный ценз. Патриархальное общество меня отвергло, а люди, разделяющие мою позицию, все равно остались рядом. Я ничего не потерял. А что касается секса, вазэктомия положительно влияет на эрекцию, что неоднократно подтверждалось. Тревога отступает, ты не переживаешь, что презерватив порвется или что не успеешь вовремя остановиться.
О злых детях и непонимании собственных эмоций
Мне кажется, что дети злые. Весь мой опыт общения с ними сводится к ситуациям, когда меня буллили. В моей школе была почти тюремная иерархия. Я попал в компанию условных ботаников, которых постоянно прессовали условно крутые ребята. Избиений до крови не было, но было публичное унижение: обозвать, злобно пошутить, поймать и закрыть в женском туалете, повалить на пол и вытереть тобой пол.
Я боюсь детей. Я старался держаться от них подальше, будучи ребенком, и, будучи взрослым, тоже так делаю. Я не знаю, как себя с ними вести, мне рядом с детьми некомфортно. Я могу провести несколько минут с ними, помочь задачку решить, например, но когда детям нужно эмоционально себя проявить — проораться, проненавидеть всех — это без меня.
В моей семье тоже было много насилия. И психологического, и физического. Дом для меня — самое небезопасное место. Когда мне было восемь лет, я испачкал краской обои, и отец за это сломал мне руку. От матери был постоянный газлайтинг и фразы типа «я же мать, я лучше знаю», «ты должен мне все рассказывать» и так далее.
В моей семье насилие было нормой. Из-за этого во мне много гнева. Я успешно подавляю его и тягу к насилию, но понимаю, что, если рядом вдруг окажется ребенок и он будет меня доставать, а я буду не в духе, высок шанс, что я его ударю. C такой менталкой я точно не хочу заводить детей. Стать центром насилия — один из моих самых больших страхов.
Чтобы прочитать целиком, купите подписку. Она открывает сразу три издания
месяц
год
Подписка предоставлена Redefine.media. Её можно оплатить российской или иностранной картой. Продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.
На связи The Village, это платный журнал. Чтобы читать нас, нужна подписка. Купите её, чтобы мы продолжали рассказывать вам эксклюзивные истории. Это не дороже, чем сходить в барбершоп.
The Village — это журнал о городах и жизни вопреки: про искусство, уличную политику, преодоление, травмы, протесты, панк и смелость оставаться собой. Получайте регулярные дайджесты The Village по событиям в Москве, Петербурге, Тбилиси, Ереване, Белграде, Стамбуле и других городах. Читайте наши репортажи, расследования и эксклюзивные свидетельства. Мир — есть все, что имеет место. Мы остаемся в нем с вами.
