Защитники Таганской АТС — о важности сохранения здания The Village расспросил участников народного схода в защиту здания о том, почему они хотят спасти Таганскую телефонную станцию

В середине апреля стало известно о готовящемся сносе конструктивистского здания Таганской телефонной станции, построенного на Покровском бульваре в 1929 году по проекту архитектора Василия Мартыновича. На месте станции планируют построить элитный дом стоимостью 1,3 миллиарда рублей по проекту архитектора бюро «Мезонпроект» Александры Кузьминой. По словам девелопера, проект жилого комплекса выполнен в югендстиле и в нём должны разместиться 45 апартаментов. При этом разрешительная документация на снос здания станции была выдана без проведения публичных слушаний, то есть мнение местных жителей и общественности не учли. 

Решение о сносе станции вызвало общественный резонанс, и вскоре в интернете организовалась группа защитников здания. Они составили петицию на имя мэра Сергея Собянина, призывающую спасти постройку. А в четверг, 21 апреля, активисты вышли на народный сход в защиту АТС, в котором приняли участие несколько сотен человек.

The Village поговорил с участниками акции о том, чем им дорога Таганская АТС, и о том, верят ли они в благоприятный исход ситуации.

Я живу недалеко от Таганской АТС и пришла на сход в защиту телефонной станции прежде всего потому, что это здание формирует облик моей так называемой малой родины. В этом районе выросло пять поколений моей семьи, растёт шестое. В советское время нас перекормили патриотизмом, я терпеть не могла песню «С чего начинается Родина», а сейчас президент говорит о дефиците духовных скреп в обществе. Только как эти духовные скрепы возрождать, если у людей отнимают то, что знакомо им с первых лет их жизни, то, что для них является малой родиной? Все патриоты — патриоты какого-то места, а не пустого пространства или идеи.

Здание АТС очень органично вписывается в местный архитектурный ансамбль. В каждую эпоху новые здания, будь то дом Дурасова или другие особняки, ранили чей-то вкус, но никогда никто не смел просто взять и уничтожить их, не спросив мнения местных жителей, депутатов. То, что происходит сейчас, — полное нарушение всех законодательных основ Российской Федерации. Мы находимся на Ивановской горке, здесь неровная почва, и если на месте Таганской АТС выроют землю на 300 метров вниз и построят здание общей высотой с подвалами, как МГУ имени Ломоносова, то все соседние дома будут уничтожены. Кусок исторического центра города просто выпадет, и здесь появится эдакий нахальный нувориш — без вкуса, без чувства, без всего.

Чтобы наши дети выросли хорошими гражданами, нужно в том числе сохранить здание телефонной станции, в противном случае это не хозяйственное отношение к собственности. Если стоит красивое старое здание, почему его надо разрушать? Почему не сделать его функционально значимым для москвичей, которым и принадлежит этот город по заявлению уважаемого господина Собянина?

Если стоит красивое старое здание, почему его надо разрушать? Почему не сделать его функционально значимым для москвичей, которым и принадлежит этот город по заявлению уважаемого господина Собянина?

Я часто сижу в «Живом Журнале» и Facebook, часто подписываю петиции и вообще слежу за старой Москвой и отношением к ней. Пять лет назад нам удалось отстоять Хитровский сквер в Подколокольном переулке. Представляете, напротив нашего дома хотели построить бизнес-центр, а ведь это Подколокольный переулок, Солянка, там просто нет такой пропускной способности. Пришлось бороться за своё существование. О сходе я тоже узнала из социальных сетей. Мне кажется, депутат Евгений Будник очень хорошо и грамотно сработал в данной ситуации. Вообще, я очень положительно отношусь к градозащитникам. Защищать свой город от завоевателей — благородное дело.

Люди, которые называют конструктивизм уродством, просто необразованны. У нас большинство таких. Многие приехали в Москву недавно или живут в других районах, знают только Кремль, а про архитектурный ансамбль на Покровке и не слышали. Если бы я могла, то организовала бы в здании телефонной станции образовательные клубы для молодёжи. Это необходимо. Если сомневаетесь, посмотрите на результаты так называемого «летального диктанта», его только 2 % написали без ошибок.

Я верю, что здание АТС удастся спасти. Сообщество архитекторов написало Собянину открытое письмо. Дело получило широкий резонанс: о ситуации пишут в интернете и в газетах, рассказывают на радио и по телевидению. Но, как известно, против лома нет приёма, и денежные мешки продолжают всё крушить в жажде заработать. Только воля руководства Москвы сможет их остановить. Если же здание всё-таки снесут, я буду очень расстроена и сделаю вывод о том, что у нас не то что демократии нет, но даже законы не действуют. Вообще, мне не нравятся собянинские сносы. Кажется, именно за это в своё время убрали Юрия Лужкова. Хотя по сравнению с тем, что мы имеем сейчас, прошлый мэр был достаточно скромным человеком. Но другое время — другое правление, тут нечего сказать.

Если здание начнут сносить, что я могу сделать? Я принесу цветочки и поставлю свечку. Когда некоторым людям наплевать на всё, кроме мешка с деньгами на Панаме, ничего не поделаешь.

Дико удивительно то, что здесь происходит. Но меня радует протест против незаконного отказа признать здание АТС памятником архитектуры или хотя бы исторически ценным сооружением. С одной стороны, я удивлён, что такое вообще возможно. С другой — мне нравится, как ведут себя люди: ещё позавчера под петицией стояли подписи 2 тысяч человек, а сегодня вечером их уже около 30 тысяч.

Я родился в Москве и часто проезжал по Покровскому бульвару, но никогда раньше не обращал внимания на здание телефонной станции — значит, оно смотрится гармонично. В любом случае Таганская АТС — это наша история. У меня в голове не укладывается, как это здание можно взять и снести. Неужели в Москве нет ни одного пятачка земли, где можно было бы построить этот клубный дом? Такое ощущение, что чиновники, которые выдали разрешение на снос станции, — это те же люди, которые подписали свидетельства о собственности на уничтоженные самострои вокруг метро. Я понимаю, что владелец здания потратил достаточно большие деньги на проект, какие-то согласования, поэтому проект так просто не отменить. Самое разумное — предоставить ему другую площадку для строительства, а здание АТС оставить в покое. К слову, «Флакон» может принять участие в ревитализации пространства станции.

Конструктивизм может нравиться или не нравиться — это вопрос вкуса.
Но дело не во вкусе, а в ценности постройки

Я и раньше участвовал в протестных акциях, ходил на Болотную площадь.
Не могу сказать, что я революционер или резко против чего-то, просто есть моменты, которые меня удивляют или раздражают, и я хочу выразить свою позицию по этому поводу. Сюда я пришёл просто для того, чтобы был «плюс один». Вряд ли наверху это кому-то очень важно, но я делаю, что могу. Ведь одно дело — лайкать посты в интернете и подписывать петиции, а совсем другое — прийти и проголосовать за или против. Мне не то чтобы жалко градозащитников, но у них фактически бесправная организация, их мало кто слушает.

Конструктивизм может нравиться или не нравиться — это вопрос вкуса. Но дело не во вкусе, а в ценности постройки. Конечно, АТС — сложное здание с узкими окнами, но если посидеть с умными людьми и распить пинту пива, можно придумать для него новое назначение. Сегодня в Москве много зданий, которые представляют ценность и которым грозит уничтожение. После отмены так называемой «сносной комиссии» их, скорее всего, будет ещё больше. Я человек, имеющий отношение к восстановлению исторических построек, и мне интересно, как люди не моргнув глазом (а может, и моргнув, но получив крупную сумму денег) решились на такой шаг. Не хочу их осуждать, но мне жалко, что подобные прецеденты были, есть и будут.

Москва большая, быстрая, мощная, и, наверное, поэтому лес рубят, щепки летят. Но в данном случае речь не о щепке, а об очень серьёзном объекте. Это всё равно что сносить старые могилы, потому что они не нравятся, и хоронить на этом же месте других людей. Мне не важно, что построят на «костях» АТС, мне важно сохранить памятник. Но что бы ни случилось, я хочу действовать в правовом поле и призываю к этому всех. Принято решение, есть документы, и можно их оспорить в суде. А вот строить баррикады и закидывать экскаваторы коктейлями Молотова — неправильно.

Станцию удастся спасти, только если за неё вступится Сергей Собянин и предоставит застройщику другое место под его проект. В противном случае проблема не исчезнет.

Сносы были и при Лужкове. Если выбирать, то Собянин мне всё-таки больше нравится, хотя и не во всех моментах, конечно. Меня часто спрашивают, как нам помогало правительство и мэрия в нашей деятельности. Я всегда отвечаю: «Они очень помогли тем, что не мешали».

Спорить о том, является ли здание в стиле позднего конструктивизма памятником архитектуры, очень странно. Это всё равно что спорить, является ли картина картиной. Сейчас я как раз пишу дипломную работу о ценных сооружениях, которые не признаны объектами исторического наследия, —
в нашей стране почему-то до сих пор есть подобный конфликт. В 1920–1930-е годы советские архитекторы сделали настоящий рывок. Хотя архитектор станции Василий Мартынович не был конструктивистом в полном смысле этого слова, он спроектировал прекрасное здание в центре Москвы. Какой-нибудь новострой на этом месте будет сильно выделяться. Я видела эскиз проекта Александры Кузьминой в интернете. Он не так плох, но это нельзя строить на месте красивого здания, которое по праву должно считаться памятником архитектуры.

Я понимаю, что есть люди, которым не нравится, например, «Чёрный квадрат» Казимира Малевича. Но ведь это не лишает картину статуса произведения искусства. Также должно быть и с конструктивистской архитектурой, её сохранность не должна зависеть от чьего-либо вкуса. Для меня конструктивизм — самый интересный момент в архитектуре: это свежий глоток после эпохи эклектики, не считая модернизма, против которого я ничего не имею. Если бы наши архитекторы не остановились на достигнутом и не пришли к новому витку эклектики, который сейчас пошло называют сталинским ампиром, мы бы достигли большего развития архитектуры, как, например, наши западные коллеги.

Если телефонную станцию снесут, многие люди потеряют надежду на то, что их слово что-то значит

О нашем протестном сходе трудно было не узнать, помогло большое количество публикаций в медиа. Мне рассказали об этой акции мои коллеги: искусствоведы и архитекторы. Для меня сегодняшний сход — первый опыт участия в подобных акциях. Просто ситуация с Таганской АТС меня действительно сильно задела. Насколько я знаю, сейчас опасность грозит всем станциям, которые раньше принадлежали МГТС. Если люди организуются в их защиту, я с радостью поддержу такую инициативу.

Надеюсь, нас услышат, потому что вместе со сносом Таганской АТС Москва потеряет важный памятник архитектуры. Через 13 лет зданию исполнится сто лет, как его можно не считать объектом культурного наследия?

Наверное, люди сделали всё, что могли: подписали петицию, привлекли внимание общественности, пришли на сход. Я переживаю, что всё решится так: кто-то заплатит денег — и всё. Я бы хотела сделать больше, но я студентка, у меня нет денег, чтобы выкупить здание и спасти его. Мне ничего не остаётся, кроме как просто прийти сюда и сказать, что я против. Ведь в здании станции можно было бы открыть культурный центр или библиотеку.

Если телефонную станцию снесут, многие люди потеряют надежду на то, что их слово что-то значит. Возможно, кто-то из защитников пойдёт на более агрессивные меры: например, организует живую изгородь вокруг здания. Хотя я раньше не ходила на протестные акции и митинги, я готова участвовать в живом оцеплении, потому что не хочу становиться свидетелем варварства.

Я не живу рядом с АТС, но я живу в Москве и хочу, чтобы она оставалась тем городом, который я знаю. Когда такие здания, как Таганская телефонная станция, никто не трогает, они стоят незаметно. Но когда их сносят, резко ощущаешь перемены — это как с вырванным зубом. Поэтому очень важно сохранить то, что мы имеем. Кроме того, меня сильно расстраивает, что такие знаковые решения принимаются без участия жителей: где-то что-то решают, никого не ставят в известность. Хотя кому это важно, как не жителям района?

Я не первый раз участвую в протестных акциях, в 2011 и 2012 годах ходил на митинги вместе со всеми. Но я впервые принимаю участие в деятельности по защите архитектурного сооружения. Не знаю, почему меня так впечатлила эта телефонная станция, — это не самый вопиющий случай, но уж больно нахраписто взялись за это здание.

Очень важно сохранить то, что мы имеем. Кроме того, меня сильно расстраивает, что такие знаковые решения принимаются без участия жителей

Если честно, я настроен пессимистично по поводу сегодняшнего собрания и вообще судьбы этого здания. Не знаю, что можно предпринять в ситуации, когда решение зависит от одного-двух человек наверху. Но я постараюсь сделать всё, что в моих силах. Если станцию всё-таки снесут — это будет не провал градозащитников, а проблема тех, кто занимается сносом и строительством в Москве.

Из станции можно сделать всё что угодно. Я, конечно, не архитектор, но насколько я понял, основная претензия к АТС — размер окон и, как следствие, плохое освещение. В каком-нибудь условном Маастрихте из средневекового собора делают гостиницу и книжный магазин. Почему мы не можем?

Наверное, я пойду вразрез с мнением большинства, но к 90 % того, что происходит в сегодняшней Москве, я отношусь положительно. Не вижу ничего страшного в сносе шалманов у метро. Наоборот, как житель окраины, я очень порадовался, что у нас всё это убрали. Ко всему, что происходит, нужно подходить избирательно: есть безусловно положительные вещи, а есть просто чудовищные — например, то, что сейчас творится с парками. Читаю и ужасаюсь. Но в любом случае следует искать компромиссы, а для этого нужно идти навстречу друг другу. К сожалению, пока этого нет.

Я живу в соседнем переулке. В прошлый четверг увидела, что рядом со зданием Таганской АТС начали вырубать деревья. Тогда я пошутила, что это очередная странная история с бульваром. Но потом прочла пост депутата Будника и подумала: «Как же так?» На мой взгляд, Таганская телефонная станция — одно из самых интересных зданий на Покровском бульваре. Возможно, оно без колонн, портиков и каких-то украшений, которые привыкли считать наследием. Но оно довольно лаконичное, со своим уникальным ритмом и неповторимыми окнами. Я не могу назвать себя экспертом, но люблю конструктивизм в любых проявлениях. Это не то наследие, которое надо спасать ради спасения.
Это неотъемлемая часть городского ландшафта. Я люблю этот дом, потому что у него классные окна, потому что он находится на Покровском бульваре, потому что каждый раз, когда я прохожу мимо, он заставляет на себя смотреть. Я не хочу, чтобы на его месте было что-то другое.

Я поняла, что нет другого варианта, кроме как громко говорить о происходящем. Но говорить не для того, чтобы обвинить мэрию, а для того, чтобы высказаться как горожанин. Ведь всё, что мы можем сделать, — отстоять своё право на город. Поэтому народный сход — не просто мероприятие. Пусть оно, может быть, не очень хорошо организовано: мне не нравится половина речей, которые здесь произносятся.

От старого здания телефонной станции мы можем взять гораздо больше, чем от очередного апарт-отеля

Александра Кузьмина предлагает построить здесь дом, который для кого-то, конечно, может быть интересным. Но ведь дело не в нём, а в том, что здание Таганской АТС ценнее. Я бы хотела обратиться к Александре Кузьминой и сказать ей: «Это неэтично. Неэтично быть архитектором, преподающим в МАРХИ, и подавать такой пример. Неэтично думать, что ваши действия останутся незамеченными. Архитектор, который глух к общественному запросу, —
это неэтично». 

Нужно говорить не только о тех, кто сносит, но и о тех, кто строит. Почему они так строят? Может, стоит организовать курсы повышения квалификации девелоперов, которым стоит подумать не только о своём экономическом состоянии, но и о состоянии города, в котором должно быть интересно жить и работать. Если здесь будут один апарт-отели, Москва превратится в мёртвую точку. Цена — то, что покупают, а ценность — то, что приобретают. Нам всем нужны впечатления.

Город каждый день говорит нам: «Ты решаешь!» — на рекламных плакатах и на официальных интернет-ресурсах вроде Gorod.mos и «Активный гражданин». Если я решаю, то хочу, чтобы моё мнение учитывали. Мы вышли на бульвар, чтобы нас заметили. В противном случае мы можем выйти гораздо большей группой и по гораздо большему поводу. Сейчас в городе происходит сразу несколько конфликтов: Тимирязево, Дубки, Библиотека имени Данте Алигьери, которую удалось отстоять, школа на Шаболовке. Все эти конфликты — про непонятный статус наследия не памятника, а того, что имеет значение для горожан.

Если люди не понимают значения этого наследия, мы должны объяснять им разными способами: проводить экскурсии, делать фотопроекты, снимать фильмы, писать тексты — и не тогда, когда уже есть конфликт, а когда ничего не происходит. Москва — не Санкт-Петербург, в котором есть чёткое понимание необходимости сохранения культурного центра, она другая. Здесь есть наследие, которое на самом деле больше, чем кажется. Город должен привлекать талантливых людей к формированию наследственной «повседневности». Мы бы с удовольствием делали дизайны не «Спасите», а «Давайте подумаем» — это более конструктивное решение.

Кстати, конструктивизм в эпоху авангарда был в том числе и экономическим решением. Если посмотреть на здание Таганской телефонной станции и задаться вопросом, почему эти окна так сделаны, любой эксперт расскажет, что таким образом сохранялась необходимая для оборудования АТС температура.
Это интересное решение, в том числе инженерное, которое необходимо проанализировать. От старого здания телефонной станции мы можем взять гораздо больше, чем от очередного апарт-отеля. Если клубный дом так нужен, постройте его в другом месте, в Москве много пустырей.

Чтобы понять, что возможно сделать в здании АТС, нужно провести нормальную экспертизу, нормальный конкурс, в том числе за счёт общественного запроса.
В Москве есть миллион запросов: от детских досуговых центров до образовательных проектов.

Я верю в то, что станцию удастся спасти. Ещё в четверг петицию в её защиту подписали 800 с чем-то человек, а когда я проснулась этим утром, было уже 13 500 подписей. Счастливей меня не было никого. За день динамика — плюс 10 тысяч! Мы показали, что нам важно. Теперь надо прийти к компромиссу — найти вариант, который устроит всех.