Неизвестный горожанин — типичный москвич лет тридцати. На протяжении 2012–2013 годов он каждую неделю писал для The Village о тех вещах, которые его волновали, а после уехал из столицы. Этой осенью горожанин вернулся — чтобы уловить дух 2015 года. Сегодня он подводит итоги своей истории в последней колонке.

 Когда мне было шесть, мы с мамой ехали в поезде в Берлин. Ей предложили поехать на стажировку в немецкий институт, и мы уезжали на год в небольшой город Кёльн, известный своим собором и, пожалуй, больше ничем. В этом возрасте всё воспринимается по-другому — время, отношения, — и мы уезжали навсегда. В Москве было напряжённо. Было понятно — что-то вот-вот случится: страна менялась очень быстро, старый мир переставал существовать, контуры нового были неясны.

Меня это тогда не очень волновало — меня волновало, что мой маленький мир, состоящий из двора и маленького круга друзей, дерьмового детского сада и телевизора «Шилялис», вдруг перестал существовать. Наш поезд был первым, который проехал через всю Германию, из Восточной в Западную. В нём было много пассажиров, которые впервые ехали на встречу со своими родственниками. Одна дама очень долго рассказывала о том, что впервые за много лет она так много разговаривает с людьми обо всём: сломалась стена молчания, и теперь они обсуждают всё на свете, сверяются, пытаются создать новую систему координат своих отношений.