Архитектор Мария Серова — о «доме с ухом» Леонида Павлова The Village продолжает рассказывать о примечательных зданиях Москвы. В новом выпуске — Центральный экономико-математический институт на Нахимовском проспекте

Юго-Запад — самый интересный район Москвы за пределами центра: именно здесь в 1960-е годы Натан Остерман пытался воспитать человека коммунистического будущего в «Доме нового быта», а Игорь Покровский создавал живую утопию — Дворец пионеров. Уже в эпоху брежневского застоя район стал одним из научных центров города: на Нахимовском проспекте появилась авангардная библиотека ИНИОН РАН Якова Белопольского, а Леонид Павлов создал одно из самых известных зданий Москвы — «дом с ухом». Внутри пластины с огромной железобетонной лентой Мёбиуса на фасаде разместился Центральный экономико-математический институт РАН.

Леонид Павлов был, пожалуй, единственным советским архитектором, которому удавалось строить дома не столько для людей, сколько для компьютеров. В начале 1960-х годов советское правительство впервые задумалось об автоматизации планирования и управления экономикой: кибернетика должна была стать катализатором экономического роста. Ламповые компьютеры были ещё настолько велики, что требовали специально спроектированных для них зданий. Их создание и поручили Павлову и его 11-й мастерской «Моспроекта». ЦЭМИ был третьим реализованным проектом вычислительного центра (о двух предыдущих The Village уже писал) — но, по иронии судьбы, к моменту его открытия суперкомпьютеры давно перешли на полупроводниковые транзисторы.

Построенный в 1978 году институт завершил визуальную перспективу Нахимовского проспекта, начинавшуюся от здания ИНИОН у Профсоюзной улицы — в изначальном проекте ансамбля оба здания даже имели общий пруд, который должен был использоваться и для вентиляции библиотеки, и для отвода тепла от компьютеров. Это был парадоксальный симбиоз противоположностей: ИНИОН – центр сбора и анализа зарубежного общественного знания, ЦЭМИ — командный пункт, анализирующий советскую экономику и внедряющий в планирование современные технологии. В одном академическом центре рядом были и гуманитарии, и технари.

Здание ЦЭМИ должно было стать символом долгожданного вступления в эру компьютерных технологий, и проект Павлова нёс мощную символическую нагрузку. По задумке архитектора, заложенная в здании система пропорций должна была воплощать суть математических отношений и взаимосвязей человека и окружающего мира. Высотка представляла собой две смещённые по отношению друг к другу плоские квадратные пластины. Одна из них — более массивная, с фасадом, покрытым ячейками железобетонных сот, — предназначалась для советских суперкомпьютеров, другая, более лёгкая, — для людей.

Павлов любил космические масштабы: все элементы здания подчинены единому модулю, равному одной миллионной доле диаметра Земли — примерно 12,8 метра. Ему же подчинено и главное украшение лапидарных стеклянных пластин фасада — лента Мёбиуса, выполненная по проекту художников Владимира Васильцова и Элеоноры Жареновой. Лента почти сразу была прозвана «ухом»: композиционно она удерживает всю фасадную плоскость здания, создавая необходимый смысловой акцент.

Здание ЦЭМИ оказалось надёжнее породившей его плановой экономики Советского Союза, которая так и не стала сколько-нибудь эффективной даже благодаря умным машинам. Правда, академический ансамбль у метро «Профсоюзная» в итоге оказался уничтожен. Библиотека ИНИОН РАН сгорела пару недель назад, а пластина института уже пять лет как зажата простыми многоэтажками. Компьютерное будущее наступило и вряд ли требует восславления.