Без соревнований, трансляций, фан-токенов и лыж: Чего лишился российский спорт из-за «спецоперации»
Почти сразу после начала «спецоперации» российский спорт оказался практически в военном положении. Уже 25 февраля было объявлено о переносе финала Лиги чемпионов из Петербурга в Париж. Двадцать восьмого числа Международная федерация футбола отстранила сборную России и российские клубы от матчей под эгидой ФИФА и УЕФА. В тот же день от участия во всех турнирах отстранили сборные России по хоккею. Первого марта российских спортсменов от соревнований отстранил Международный союз конькобежцев (его запрет касается фигурного катания, шорт-трека и конькобежного спорта), а Федерация волейбола объявила о переносе из России чемпионата мира 2022 года (недавно стало известно, что он пройдет в Польше и Словении).
В первые недели марта начали поступать сообщения о том, что из России уезжают иностранные спортсмены и тренеры. Одним из первых был Маркус Гисдоль, который без предупреждения оставил должность главного тренера «Локомотива». «Динамо» покинул украинский тренер Андрей Воронин, а «Урал» — украинский вратарь Ярослав Годзюр. Массовый отток легионеров начался в баскетболе (в первые недели «спецоперации» уехало больше 10 спортсменов) и хоккее.
Затем поток новостей об отъезде иностранцев, отмене соревнований и разрыве контрактов (в том числе на поставку экипировки) стал буквально лавинообразным. Чтобы разобраться, что происходит, The Village поговорил со спортивным обозревателем Ярославом Сусовым и расспросил его, как на российской системе спорта отразились санкции и бойкот, стоит ли ждать проблем с экипировкой и инвентарем и массового отъезда российских спортсменов.
Ярослав Сусов
спортивный обозреватель, корреспондент Sports.ru
Каким российский спорт был до «спецоперации»?
Российский спорт всегда очень-очень сильно зависел от государства. Практически вся его экономика держалась либо на дотациях непосредственно от регионов, либо на спонсорских деньгах государственных или окологосударственных компаний. Иногда это оформляют через региональные проекты — например, Московской области, которая финансирует «Химки», или через фонд целевых программ, который финансирует «Уфу». Иногда — через «Газпром», «Лукойл», РЖД и другие крупные компании. Частные российские футбольные клубы можно пересчитать по пальцам одной руки. Здесь есть исключения, яркий пример — «Краснодар», детище Сергея Галицкого, который исключительно из своих средств финансирует клуб и пытается сделать из него что-то классное. Клубы, подобные «Краснодару», есть и во второй, и в третьей лиге, но их все равно очень мало.
Зависимость от государства сделала российский спорт стабильным и консервативным. Классические источники дохода мировых клубов — частное спонсорство, продажа билетов, прав на телевизионные показы матчей — составляли от силы 20 процентов бюджетов российских команд. Маленький клуб мог получать из этих источников около 100 миллионов рублей при общем бюджете 500–700 миллионов. В ситуации, когда у тебя 80–90% бюджета стабильно идет от государства, единственный твой KPI — это выживание. Все, что от тебя требуется, — просто не вылететь из высшей лиги. Поэтому в клубах в первую очередь лоббировали инициативы, направленные на поддержание существующего порядка, а не на развитие. Им было неинтересно зарабатывать небольшие деньги. Я знаю истории, когда даже маленькие клубы фактически игнорируют возможности фиксированного частного спонсорства, потому что им просто не хочется этим заниматься.
Это, наверное, самая любимая тема читателей, что вот, мол, надо отрубить газпромовские деньги, искать частные источники финансирования, и сразу все заживет по-новому, процессы поменяются
Пожалуй, только недавно мы начали понемногу подходить к тому, что эта ситуация должна измениться. Мы видели позитивные тенденции, которые «спецоперация» полностью перечеркнула. В российском спорте, в футболе в частности, последние годы много говорили о том, что нужно уходить от государственных денег. У нас на sports.ru очень любят об этом писать в комментариях. Это, наверное, самая любимая тема читателей: что вот, мол, надо отрубить газпромовские деньги, искать частные источники финансирования, и сразу все заживет по-новому, процессы поменяются. Этого долго не происходило. Мы готовились к тому, что это начнет происходить сейчас. В прошлом году в Россию приезжали реформаторы из Нидерландов (речь идет о голландской компании Hypercube, нанятой РФС для консультаций по реформированию отрасли. — Прим. ред.). Они придумали новую систему проведения матчей премьер-лиги, которая должна была круто изменить российский футбол и позволить зарабатывать больше, просто поменяв расписание матчей. От их проекта, правда, отказались, но то, что такая дискуссия в принципе началась, уже был хороший знак.
В российском футболе должны были смягчить ограничения на легионеров. Были попытки поиска новых источников финансирования, негосударственных, инновационных. Например, я точно знаю, что российские клубы должны были запускать несколько NFT-коллекций, работать с фан-токенами. То есть это полностью частные деньги, не государственная история. Но этого не произошло и теперь уже не произойдет в обозримом будущем. Все, что связано с криптовалютами, NFT, — международные проекты, их просто приостановили в одностороннем порядке, так ничего и не сделав.
В целом российский спорт очень медленно, но прогрессировал, внимание ему уделяли, хотя нужных реформ особенно не было. Эти реформы могли начаться, но не начались и теперь не начнутся.
Чтобы прочитать целиком, купите подписку. Она открывает сразу три издания
месяц
год
Подписка предоставлена Redefine.media. Её можно оплатить российской или иностранной картой. Продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.
На связи The Village, это платный журнал. Чтобы читать нас, нужна подписка. Купите её, чтобы мы продолжали рассказывать вам эксклюзивные истории. Это не дороже, чем сходить в барбершоп.
The Village — это журнал о городах и жизни вопреки: про искусство, уличную политику, преодоление, травмы, протесты, панк и смелость оставаться собой. Получайте регулярные дайджесты The Village по событиям в Москве, Петербурге, Тбилиси, Ереване, Белграде, Стамбуле и других городах. Читайте наши репортажи, расследования и эксклюзивные свидетельства. Мир — есть все, что имеет место. Мы остаемся в нем с вами.
