Владельцы малых предприятий, судя по опросу «РБК», главной проблемой малого бизнеса в России считают высокие ставки по кредитам и неопределённость экономической ситуации. Тем временем в Москве не все проблемы предпринимателей связаны с деньгами: иногда город просто не может мирно сосуществовать с небольшими компаниями. Хотя в подпрограмме ГБУ по развитию малого и среднего бизнеса объявлено, что к 2020 году «Москва превратится в один из лучших городов в Восточной Европе для создания бизнеса и ведения предпринимательской деятельности». Но пока что, по статистике, на конец 2014 года из ста предприятий у нас только три живут дольше трёх лет.

The Village поговорил с владелицей Hummus Sapiens на Садовой-Самотёчной улице Акулиной Богачёвой и узнал, почему и как местное ТСЖ и город борются с её закусочной.

 

С чего всё началось

 Это наше первое место под брендом Hummus Sapiens. Когда я открывала предыдущее заведение, никаких проблем не было. Всё началось в 2013 году с проекта Артемия Лебедева, который сделал панорамную съёмку Садового кольца и каждую неугодную лично ему вывеску перечеркнул красным крестиком. Никто не ожидал, что город эту его идею воспримет всерьёз. Но получилось так, что господин Лебедев неожиданно выступил против нашего козырька. Речь идёт даже не о самой вывеске — чёрт с ней, а о конструкции, утверждённой БТИ (бюро технической инвентаризации. — Прим. ред.) и необходимой для того, чтобы полуцокольное помещение не залило дождём и снегом. Конечно, в нашей индивидуальной ситуации никто разбираться не стал.

Собственник предоставил нам помещение, где ранее сам держал кондитерскую. Он отдал все бумаги и заверил, что всё будет в порядке. То, что мы ему поверили, стало нашей основной ошибкой, хотя подпись главного инженера Москомархитектуры на бумагах выглядела надёжно и всех убедила.

 

 

Что случилось с вывеской

Мы получили добро на вывеску, а потом оказалось, что вывеска вышла с нарушением. Состоит оно в том, что мы изготовили деревянную подложку, на которую нанесли трафареты. Это мелочи, их можно было бы легко исправить. По-хорошему, нас должны были уведомить за 20 дней до возможного демонтажа и предложить снять конструкцию самостоятельно. Но организация, которая называется «Государственное казённое учреждение рекламы и информации города Москвы» в два подхода демонтировало нашу вывеску.

Утром 4 октября мы пришли на смену, а перед входом лежат винтики. Букв нету, осталась подложка. И никаких документов и предупреждений, понимаете? Ни до, ни после, ни во время проведения работ. Поэтому мы подумали сперва на соседей. Потому что до этого к нам пришли некие жители дома № 5 и потребовали 3 тысячи рублей в месяц «за то, чтобы эта вывеска была на нашем доме». Они представились ТСЖ. А после вообще выяснилось, что заявленное ТСЖ было упразднено в 2013 году. И это просто два частных лица, которые решили стрельнуть денег. На что я ответила, что из кассы денег дать не могу, но, ребят, вы же ТСЖ, скреативьте что-нибудь. Сдайте мне парковочное место, обязуйте поставить клумбы и выставите мне счёт — я же всё понимаю и готова вам помочь, только пусть всё будет легально. На это жители ответили: «Мы очень ограничены в правах. Почему бы вам не дать нам денег просто так?» А свою просьбу они мотивировали так: «Мы очень стараемся жить в мире, давайте соседствовать дружно и друг другу помогать». Это всё было сказано с каким-то неуместным юморком. Затем к нам обратилась руководительница ТСЖ и заявила, что если мы не будем платить, то, цитирую, «я до 5 октября спилю вашу вывеску». Так что, не обнаружив на месте букв, мы стали думать в понятном направлении.

Мы вызвали полицию, которая по приезде тоже начала в неуместно шутливой форме говорить, что на Садовой-Самотёчной «сдуло рекламу». Мы вызвали адвоката и поехали писать заявление. Когда стало понятно, что это вывеска, а не реклама, сотрудники полиции несколько поднапряглись. К тому же там внезапно поменялся участковый. Было объявлено, что дело передано человеку с другой фамилией, — он только 16 ноября пришёл с нами знакомиться. Спрашивал, сколько у нас работает людей, есть ли алкоголь, а на мой вопрос «А как там дела с нашей вывеской?» распрощался и поспешно ушёл, пожелав нам всем жить в мире и проявлять гражданскую ответственность.

В общем-то, мы узнали, что это дело рук государственной компании, только тогда, когда в качестве второго этапа демонтажа приехали спиливать доски. Первым делом вместо удостоверения мне показали бумагу, в которой было написано, что они приехали со срочным демонтажем, потому что ранее не могли застать меня на месте, хотя я тут бываю ежедневно и почти целые сутки — с 9 утра до 22 вечера. Показали предписание: демонтировать доски с нанесённым изображением логотипа. И снова — никаких уведомлений даже задним числом.

 

 

Затем они демонтируют доски и создают к тому же пожароопасную ситуацию, просто грубо обкусывая проводку. Вручают в ответ на вопросы квиточек со словами: «Звоните вот сюда», — и уезжают в неизвестном направлении с моими досками. Выясняется, что демонтаж в два приёма нужен только затем, чтобы выставить два счёта. Кроме того, это позволяет арендовать две ячейки для хранения у них на складе. И это не бесплатно.

Понятно, что вместо вывески остаётся то, что совершенно не располагает ко мне посетителя, а наоборот. А для нашего вида бизнеса один день с невыполненной нормой выручки означает закрытие в конце месяца. Решение же о возврате конструкции принимает не тот, кто спиливает, а ОАТИ — оно подчиняется Москомархитектуры, который, в свою очередь, по всем моим бумагам ко мне никаких претензий не имеет. Мало того, что они отвечают по 30 рабочих дней, — это разбирательство будет долгим ещё и за счёт будущего судебного процесса. Поэтому речь, в принципе, идёт о нашем закрытии. Потому что сейчас мной и моим партнёром на возню с вывеской и проводкой были выложены 80 тысяч рублей из собственного кармана.

В кассовой книге, в которой по закону нужно отражать всю информацию о прибыли, всё наглядно видно. 3 сентября мы открылись. Для того чтобы у меня всё было хорошо, мне нужно получать всего 18 тысяч 600 рублей в день. Это эквивалентно трём маленьким счетам в час. В этом и состоит идея небольших заведений с хозяевами за стойкой: нужно мало трат, мало прибыли — и всё в балансе. В начале сентября мы получали по 15 300 рублей в день. Дальше мы видим цифры: 24 тысячи, 11, 20, 31, 15 — всё идёт отлично. Четвёртого октября демонтируют буквы, и после этого в первые две недели цены не поднимаются выше десятки. Я уже работаю в минус себе. После того как окончательно в двадцатых числах допиливают конструкции, средняя выручка составляет уже меньше 5 тысяч в день, которые хотя бы могли покрыть расходы на аренду и коммуналку, то есть те 5 300, которые я должна отдавать просто за то, чтобы здесь находиться. Мы полностью лишились потока людей, которые приходят с улицы посмотреть, что мы такое.

 

Мы понимаем, что эти меры по срубанию вывесок и трансформаторов применяются очень избирательно к тем, по кому видно, что они либо очень новые и слабые, либо не имеют достаточно средств

 

Как в Москве обращаются с бизнесменами

Нашим вопросом занялась компания «Альфаметрика» — там говорят прямым текстом, что они готовы нам всё подготовить для восстановления вывески, но не гарантируют ничего. Потому что, по их словам, то самое «Горинфор» приезжает по ночам, спиливает вывески, а дальше происходит вообще что-то средневековое. Они демонтируют трансформаторы. Под покровом темноты, как «Ночной дозор», спиливают и уезжают. Люди не подозревают, что это дело рук какой-то государственной инстанции, заваливают полицию заявлениями, а полиция либо обнаруживает пропажи на складе, либо, в лучшем случае, в помойке.

Если мы поедем по Садовому в сторону Красных Ворот, то увидим несколько вывесок с теми же деревянными подложками, какие были у нас. Одна из них — у «Чайхоны № 1». И тут два варианта: либо мы чего-то не знаем, либо они согласовали какой-то индивидуальный проект, который им позволил иметь деревяшки на фасаде. Но дальше по Садовому будет что-то вроде закусочной с шаурмой, у которой подобного типа деревянная вывеска и которая вряд ли согласовывала авторский проект. Они, мягко говоря, мелковаты. То есть мы понимаем, что эти меры по срубанию вывесок и трансформаторов применяются очень избирательно к тем, по кому видно, что они либо очень новые и слабые, либо не имеют достаточно средств.

Теперь мою личность они установили. И в следующий раз приедут не демонтировать, а выписывать мне штраф в размере 250 тысяч рублей. Что автоматически закроет заведение. То есть в любом случае мне в отсутствие выручки сейчас нужно наскрести какое-то количество денег и решить, на что их направить: на переезд, на возврат средств или на переориентацию бизнеса, например, в сторону розничной торговли.

Причём ситуация крайне противоречива. Роспотребнадзор считает, что я обязана написать своё фирменное наименование, полиция считает, что это реклама, ОАТИ — что это неразрешённая вывеска, Москомархитектуры считает, что всё в порядке, а «Информация и реклама города Москвы» — что все документы в норме, но нет их разрешения. Как бы жутко это ни прозвучало, я думаю, что со взятками было бы даже проще.

 

 

Что мы потеряем и за кого боремся

Наши постоянные посетители — 12 человек, которые по будним дням здесь завтракают, обедают и ужинают. Потому что цены их устраивают, а лавка, которая может накормить тебя за 400 рублей интересной едой с уровнем ответственности «хозяин за стойкой, — это удобно. Когда стало понятно, что у нас с деньгами огромная проблема, один из клиентов сюда пришёл с сумкой, в которой были купюры на сумму в 400 тысяч рублей. Он был готов их отдать нам просто так, только чтобы мы оставались здесь и продолжали свою деятельность.

Есть много трогательных историй. Здесь живёт персонаж, её зовут Марина. Она учительница математики, и первый урок у неё начинается в 8 с чем-то. Все заведения на улице открываются в 9, и она не успевает завтракать. Поэтому Марина обратилась к нам с просьбой открываться раньше, и мы проработали неделю с семи утра — для неё, для одного человека. В этом наш концепт.

Была история с молодым человеком, который раньше жил с мамой в Израиле. Мама сейчас практически лежит не вставая. Он взял хумус с собой навынос, покормил маму, мама встала с кровати, спустилась и расцеловала поваров. Это первый случай про пожилых дам и поцелуи. Второй случай — мы подавали кугель, картофельную запеканку. Тоже для дочери пожилой женщины. Эта женщина лично вернулась и на моих глазах поцеловала поваров. То есть и по отзывам на фейсбуке, и по реакции израильтян я вижу, что дело хорошее и нужное. Мне говорили: «Вкус ваших пит возвращает меня в Тель-Авив». То есть за еду и концепцию действительно не стыдно. Мы, например, научили двухлетнего ребёнка есть хумус, потому что в тхине на сто грамм продукта будет больше 1 грамма чистого кальция. И это очень доступно для понимания мам.

Мы сами здесь едим, естественно. Вчера в гости заходил повар, который работал у нас в начале, после открытия. Он заказал себе на ужин всё что есть — просто потому, что соскучился по еде, которую мы здесь готовим. Наше заведение закрывается в 22:00. Вместо пятничных пьянок я сама лично пеку хлеб, а вечером мы к Шаббату зажигаем свечи, этот свежеиспечённый хлеб раздаём бесплатно. Мне кажется, что рукотворный хлеб — это само по себе не может быть плохо. Мы искренне ориентированы на людей.

Что дальше

Мы сейчас готовим претензию, а по-хорошему надо сперва договориться с собственником, который нам мог бы помочь. Но он не в городе и ограничивается только советами (юридически он нам ничего не должен).

Запустить какое-то сарафанное радио можно, но на это требуется время, которого у меня нет. Расширение ассортимента нас тоже не сможет спасти. Многие просто звонят и ругаются: «Как же так, мы не можем вас найти!» После снятия вывески речь идёт уже не о возврате средств и не о зарплате. Скорее всего, придётся либо переориентироваться, либо, что вероятнее, закрыть хумусную. О том, как мы попытаемся вернуть вложения, — это уже наше личное дело. В конечном счёте всё это — история про бардак на государственном уровне и про варварские методы борьбы с бизнесом.

 

Государственное казённое учреждение «Городская Реклама и Информация» города Москвы не смогли предоставить оперативный комментарий в течение 1 календарного месяца и 3 дней.